Сухопарый полковник с черной повязкой на лице, протезом вместо левой руки и ярко-желтом колпаке-бёрке янычарского Корпуса порывисто шагнул к микрофону и, отчетливо произнося каждое слово, так что оно вколачивалось в сознание пятнадцатилетних подростков словно гвоздь, заговорил:
— Вскоре каждый из вас сдает экзамен на аттестат зрелости. С этого момента вы, и только вы сами будете определять собственную дальнейшую судьбу. Решение, принятое в день вручения аттестата, навсегда привяжет всех к выбранной профессии, и в дальнейшем, останется только идти к намеченной цели. Это не так страшно, как звучит, поскольку на протяжении последних пяти лет воспитатели и педагоги делали все необходимое, чтобы максимально развить индивидуальные способности и таланты каждого. Поэтому, кабинеты физики и математики давно отделены от художественных мастерских, и никому из будущих певцов или музыкантов, даже во сне не взбредет в голову выйти на ринг или запустить какую-то химическую реакцию. Я сейчас говорю о другом!.. Если кто-то обратил внимание, то в этом зале собраны только круглые сироты. Те из учеников лицеев и школ, кто в силу разных жизненных коллизий потерял всех своих родных. И сегодня, за давней традицией, Император желает исправить допущенную судьбой несправедливость, приглашая каждого из вас стать членом императорской семьи. Согласно с той же традицией, я объявляю вам слова Императора заранее, чтоб каждый мог спокойно все взвесить, обдумать и, когда придет время выбирать — принял единственно правильное решение.
Привычно переждав ежегодно возникающий именно в этом месте в шеренгах подростков оживленный гул, чорбаджи[2] прокашлялся и продолжил:
— Я более чем уверен, что каждый из вас наслышан о Корпусе, или — если придерживаться старинной терминологии — Оджаке. О янычарских ортах много говорится во всех СМИ, но там упоминают лишь о братстве, равенстве, неподкупной верности долгу, героизме и… безбедной жизни. Все это правда, от первого до последнего слова. Вступив в Корпус, каждый янычар станет названным братом или сестрой Императора, со всеми привилегиями. Никто, кроме Императора не вправе отдать янычару прямой приказ. Все блага Ирия, которыми вы захотите воспользоваться, после присвоения звания отурака[3], оплачивает императорская казна, никого из ветеранов ни в чем не ограничивая! Но, вы уже взрослые люди и понимаете, что в мире ничто не дается просто так. Вот о той цене, за предоставление пожизненных льгот, которую платит Оджак, я и хочу вам рассказать…
Дав утихнуть очередному возбуждению, янычарский полковник продолжал дальше.
— Вы сейчас наверняка вспомнили о беспримерном бесстрашии янычар и тех подвигах, которые они совершают, и о которых так интересно читать и слушать, да? Ну, так это само собой подразумевается. В конце концов, никто не отдаст чужаку любимую игрушку или какую-то другую ценность. Так с чего бы вам позволить врагу покорить Империю? Империю, в которой вы — вторые по значимости, после Императора! И даже то, что за любое сомнение или неповиновение в Корпусе только одно наказание — смерть, вполне логично и приемлемо! Выдвигаемые требования дисциплины жестоки, но они обусловлены интересами государства, а награда — соответствующая цене… Я сейчас скажу нечто менее приятное, что поймут не все из вас, но таков обычай, и не нам с вами его менять.
Теперь офицер мог бы преспокойно развернуться на каблуках и уйти покурить, все равно до его возвращения, заинтригованные подростки не проронили бы ни одного звука, терпеливо дожидаясь этих, самых важных слов.
— Одиночество! Вот плата за право вступить в Оджак и стать родственником Императора.
И как всегда — эффект от сказанного был один и тот же. Мертвая тишина, а потом нарастающая волна гула, напоминающая растревоженный улей.
— Сейчас вы удивлены и не понимаете, как можно стать одиноким, находясь среди тысяч таких же, как и ты? Верно, — кивнул головой чорбаджи, и кончик его ярко-желтого парадного бёрка легко перемахнул из-за спины на грудь. — Внутри Оджака вы всегда будете находиться в круге друзей, но — ни один из вас, даже в самой глубокой старости, не сможет обзавестись семьей, детьми и внуками. От принятия присяги и до самой смерти — единственной вашей родней и семьей станет янычарский Корпус и Император. Поэтому, хорошенько подумайте: готовы ли вы принести такую жертву! Каждый из вас уже пережил потерю родных и знает, что такое боль утраты. У вас впереди целый месяц… Времени больше, чем достаточно. Решайте, взвешивайте и помните: став янычарами, вы ни в чем не будете нуждаться… Вот только в последний путь вас проведут не дети и внуки, а такие же как и вы — безродные сироты…
Полковник немного помолчал, давая подросткам вникнуть в смысл сказанного, а потом шагнул к строю и остановился прямо перед рослым и крепким на вид парнишкой.
— Ну, как, не страшно?
Тот неопределенно пожал плечами и поджал губы.
— Вот как? — чорбаджи воспринял его движения, как положительный ответ, потому что приблизил свое лицо к лицу парня и зловеще прошипел:
— А вот так?
При этом чорбаджи сдвинул в сторону повязку, закрывающую его невидящий глаз, и взглянул на парнишку ужасной, гноящейся раной, наполненной зловонными ошметками плоти, кровяными сгустками и копошащимися во всем этом отвратительном месиве, белесыми личинками.
— А так, страш-ш-шно? — повторил он свой вопрос и, сложив губы трубочкой, подул в лицо парня леденящим холодом. — У-у-у…
Вест непроизвольно дернулся и проснулся.
Приснится же такой бред! Откуда только берутся подобные фантазии? Особенно с этими жуткими личинками в ране. Современная медицина даже не изучает проблем гноения ран. Во-первых, в любую аптечку входит несколько препаратов исключающих наименьшую возможность заражения. А во-вторых, лазерное оружие, если не поражает насмерть, само прижигает и дезинфицирует рану.
Дрожа от прохлады, Вест нашарил на полу, все еще влажное от пота, тонкое покрывало и укутался в него с головой. Трудно сказать, входило ли изначально, столь иезуитское издевательство в программу подготовки будущих янычар, или так удачно, для воспитателей, сложились обстоятельства, но, все без исключения кадеты, повторяли этот предрассветный ритуал с завидной точностью. Независимо от возраста и степени усталости. Иначе драгоценный сон уходил прочь и больше не возвращался. А каждый, кому приходилось пройти тренировочные лагеря, знает истинную цену сна. Целого часа отдыха и сладких сновидений!
Сам Вест был уверен, что психологи здесь ни при чем. Обычная, неистребимая армейская привычка экономить везде и во всем, что не касается обеспечения боеспособности личного состава, на этот раз сыграла с пятнадцатилетними мальчишками и девчонками скверную шутку.
Выбирая, по поручению талимханеджибаши[4] Корпуса, место для подготовительного центра будущих янычар, большие штабные звезды в первую очередь учли ровный курортный климат Инокини на протяжении всего годового цикла. Полное отсутствие каких-либо ураганов, избыточных осадков и прочих природных катаклизмов. А так же — ее абсолютную стерильность. Вообще-то юная планета, по всем параметрам, вполне созрела для возникновения на ней биологической жизни, но наподобие монастырской затворницы не имела шанса затяжелеть. Некая составляющая в спектре ее солнца, желтой звезды ХТА-649, работала ингибитором при синтезе сложных белков. Именно оно, оставаясь совершенно безвредным для любых живых организмов, исключало любую возможность самостоятельного возникновения на Инокине собственных биологических соединений.
Половозрелые подростки, чью гипертрофированную сексуальную озабоченность нельзя было полностью подавить даже ежедневными изнурительными тренировками, шутили, что таким образом агасы[5] экономят на противозачаточных средствах. Поскольку каверзное излучение, по своей способности эффективно убивать жизнь в процессе зарождения, превосходило даже хорошо проверенный армейский метод — марш-бросок на десять километров, с полной выкладкой и в противогазе. Не говоря уже о «бром-компоте» и прочей химии…
2
Чорбаджи — офицерский чин в Османской империи у янычар, соответствующий командиру орта (роты).
5
Агасы — старшими офицерами, отвечавшими за набор мальчиков в корпус на определённой территории империи и их подготовку, были румели агасы (он отвечал за проведение девширме в Европе), анадолу агасы (Азия), гелиболу агасы (Галлиполи)