Японская одежда, в частности кимоно, как-то дисциплинирует. В кимоно девушка предпочтет пройти мимо кафе, куда теперь шумной ватагой заходят молодые люди. Иногда, впрочем, в этой ватаге можно встретить и девушек в кимоно, веселящихся за столиками. Теперь все бывает. Но любой японец, увидев девушку в кимоно, пьющую коктейль, обязательно скажет или подумает: «Это не по-японски!» Многое сегодня в Японии делается не по-японски.
Молодежь легче расстается с национальными привычками. В ее среде развивается так называемый западный комплекс (гайдзин компрэксу) – представление о том, что «все западное лучше». В результате встречаешься со всякими неожиданностями. Так, английские слова или даже фразы украшают верхнюю одежду, различные предметы туалета, сумки, причем в ход идет все – рецепты, изречения, заголовки журнальных статей.
Однако японская общественность с неодобрением наблюдает наводнение страны элементами западной культуры, которую часто внедряют молодые люди, прожившие по нескольку лет на Западе.
Японизация возвращенцев
В настоящее время Япония поддерживает отношения со многими странами мира. Тысячи японцев работают в учреждениях японского бизнеса и различных правительственных организациях за рубежом. Срок пребывания японцев вместе с семьями за пределами своей страны колеблется в основном от двух до пяти лет. За рубежом проживает более 23 тыс. японских детей.
Дети японцев обычно посещают местные школы, где обучаются основам наук. Вместе с тем многие дополнительно учатся в японских классах, а некоторые только в японских. Функционирование таких классов и даже школ поддерживается за счет средств японского правительства и фондов промышленных корпораций.
Несмотря на предпринимаемые меры, японские дети за рубежом теряют важные черты национального характера. Подростки, вернувшиеся из-за границы, нередко уже не владеют искусством каллиграфии, плохо читают на родном языке, слабо разбираются в подлинно японских проблемах. В поведении подростков обнаруживаются навыки чужой культуры, подхваченные в детских садах, школах или просто на улице среди сверстников в стране, где они жили. Все это вызывает беспокойство японской общественности, особенно педагогов. Об этом много пишут [275].
М. Уайт, например, в статье «Японские возвращенцы» рассказывает, что мать одного из возвратившихся в страну школьников учитель отчитал и выставил из класса за то, что она попросила, чтобы ее сыну вместо риса с овощами давали на завтрак сандвич; эту женщину настоятельно попросили поторопиться с приобщением ребенка к японским нормам жизни.
Для реадаптации вернувшихся из-за границы детей к японскому образу жизни в ряде мест создаются специальные воспитательные центры. Иногда в них обучают около трех месяцев, иногда больше. Некоторые дети долго еще чувствуют себя иностранцами на родной земле, они с трудом усваивают предметы, преподаваемые японскими учителями. Учителя настойчиво внушают им мысль о том, что нужно забыть иностранный язык. «В ваших головах,- говорят они возвращенцам,- должно быть место только для родного языка. Выкиньте из головы все, что связано с иностранным языком». Однако сделать это не так-то просто.
В ряде городов существуют различные частные пансионы, где за весьма высокую плату вернувшихся из-за границы подростков и юношей обучают японской каллиграфии и стилистике.
Все эти осложнения оставляют глубокий след в психологии возвращенцев. На них, как бы они ни старались, смотрят все же как на маргинальные личности (находящиеся па грани смежных слоев общества, не будучи принятыми ни в один из них). В связи с этим и дети и их родители оказываются в некоторой изоляции. В результате в Японии растет прослойка, получившая не совсем точное наименование «интернационалистов». Адаптация их в стране осуществляется двумя путями.
Первый путь связан со стремлением к идентификации со стопроцентными японцами. Приверженцы этого пути избегают общения с теми, кто, как и они, жил за границей, надеясь таким образом возродить в себе утерянные черты японского национального характера. К этому они приучают и своих детей. По поводу и без повода они облачают детей в национальные костюмы, прививают им манеры японского этикета, национальные навыки поведения за столом и т. д., словом, стараются вытравить все неяпонские привычки.
Другой путь – полная противоположность первому. Здесь мы встречаемся с нежеланием обращаться к исключительно национальному образу жизни. Наиболее ярко это проявляется в поведении некоторых женщин. Усвоив за рубежом манеры западного, более свободного стиля жизни, японка сопротивляется условиям, которые ставят ее в приниженное положение. К тому же ей кажется, что неяпонские методы ведения хозяйства более практичны, и она не хочет от них отказываться. Эти женщины обычно ищут других японок, побывавших за границей, так как с ними легче достичь взаимопонимания. Объединившись вместе, такие «интернационалистки» по-своему организуют воспитание детей.