А еще мы с Дашей ездили в местечко Фусими-Момояма. Когда-то это был замковый город. Там спокойные каналы, вдоль них стоят старинные склады, растут ивы. По воде лодки старые ходят. Тихо, уютно, отовсюду запах саке — в этой местности расположены известные старинные сакеварные заводы и музей саке. Мы перепробовали много разных сортов — из бутылочек, и бочечек, и откуда угодно. Особенно интересно было заглядывать в лавки по продаже саке — там всю продукцию можно дегустировать, вроде как в испанских кабачках. Когда совсем осоловели — решили еще в замок сходить. Замок в Фусими сохранился условно: он не совсем настоящий — восстановленный. Но все равно красивый. С двумя башнями. От городка туда километра два по лесистому холму, пешком по пустынной аллее. Местами ползем на четвереньках. Не от крутизны, а скорее, от дегустаций. Внутрь нас не пустили — восстановительные работы еще не завершены. Но все равно приятно было — замок не маленький и выглядит как иллюстрация к старым японским фильмам. Звенящее одиночество башен. Красный закат. Запустение. Вороны над кровлей. Мертвая зона. Зависание пространства…
В последний утренний автобус по пятницам я пробираюсь воровато и осторожно. Сколько раз себе говорила — в пятницу выйди на десять минут раньше и едь в институт на предпоследнем автобусе. Но нет! Все как всегда у нас. А проблема в том, что по пятницам на последнем автобусе едет на ту же первую пару обожаемый сэнсэй Куниката (философ и скиф). И свободное место, как правило, всегда только одно — рядом с ним. Нет, я бы с ним поболтала с превеликим удовольствием, он тип неимоверно приятный… Одна беда — перед его лекцией в автобусе я всегда повторяю его же иероглифы. Ну не могу же я сесть рядом с ним и учить при нем его же иероглифы! Но сегодня, кажется, повезло. Я тщательно окинула взглядом салон, однако Куникаты не обнаружила. Слава богу, наверное, выехал раньше. На сиденье рядом с отвернувшимся к окну и уткнувшим нос в книгу щуплым пареньком прекрасно выучилось восемьдесят иероглифов. Я захихикала и закрыла книгу: скоро конечная — наша. Паренек рядом тоже завозился и сунул в сумку свой увесистый том. Конечно, ему тоже в иняз, куда же еще! Интересно, какой язык он учит? Мальчишка повернулся ко мне. Молния его сумки была расстегнута — я увидела древнегреческую надпись на обложке книги… «Привет», — улыбнулся мой сосед. Я обомлела. Это был философ Куниката!
В тот же день Куниката поведал нам на лекции две презабавные детали: слова «горизонт» в японском языке целых два. Одно означает горизонт на земле, а другое — на море! А слово «трусость» записывается одним иероглифом, значение которого прочитывается как «мелкое сердце». Кроме того, он еще прояснил один давно мучающий нас вопрос: тут иногда в жилых кварталах на углах домов и заборов снизу встречаются малюсенькие приставленные деревянные тории (ворота храмов синто). Зачем они? Оказывается, это означает, что тут «сико-ва даме-дес». Слово «даме» известно каждому из нас. Оно означает «нельзя». Таким образом, получается, что возле этих воротец нельзя делать некое «сико». Остается только выяснить, что это такое:
— Сэнсэй, а что такое «сико»?
— «Сико» — это «сико», — наставительно говорит Куниката и для пущей убедительности поворачивается ко всему классу боком и совершает несколько характерных движений руками в районе ширинки. После этой своеобразной демонстрации сомнений в том, что такое «сико», ни у кого не остается…
А преподаватели тем временем продолжают развлекать своих студентов японским театром. Не всех подряд, правда, а только тех, кто успел зарекомендовать себя заядлым театралом. Тут я, ясное дело, в первых рядах. На этот раз — очередь за бунраку.
Бунраку — традиционный японский кукольный театр. Только он предназначен вовсе не для детей. Театр ставит классические пьесы из старинной японской жизни с костюмами и прочим. Куклы бунраку — нечто удивительное. Они большие, человеку выше пояса. И фактически это куклы-фантомы. У них есть голова, кисти рук и ноги. (Правда, ноги — только у мужчин). Все остальное составляет кимоно и искусство кукловода. Куклу ведут три человека. Один — главный мастер — управляет головой и правой рукой. Второй — левой рукой. И третий — ногами. Всех этих красавцев на сцене видно. Но лицо открыто только у мастера. Два других кукловода одеты в черные костюмы с капюшонами на лицах. Чтобы быть выше кукол, кукловоды ходят в специальных сценических гета, которые скорее напоминают не обувь, а две небольшие табуретки со шнуровкой для ног.