Что касается главного злодея, Иемона, то судьба привела его в горную хижину, где он тщетно пытался скрыться от мстительного юрей. Страшное лицо Оивы появлялось в окне, её мёртвые глаза таращились со стен и потолка, и сама хижина, наконец, заговорила её голосом, погружая Иемона в недра безумия. Несколько раз он пытался пронзить себя клинком, но невидимые руки останавливали меч, и ужас продолжался.
Окончательно обезумевший Иемон выскочил из хижины и практически сразу наткнулся на оказавшегося поблизости Ёмосити. Последний выступил в развязке в роли бога из машины, осуществившего справедливое возмездие. Впрочем, существует киноверсия этой страшной истории, в которой последний аккорд не лишён печальной красоты. Иемон выходит из хижины. Среди ветра и снега стоит Оива — такая же милая, как раньше. В белом кимоно она очень похожа на Юки-онна, но так всё выглядит даже красивей. Юрей разворачивается и уходит, а Иемон бросается следом, но спотыкается и напарывается на свой клинок. Алое пятно расплывается на белом снегу. Занавес.
Последняя интерпретация явно не согласуется с основной сюжетной линией, где призрак был страшен и преследовал жертву, не щадя сил, а жертва бежала куда глаза глядят. Однако в кровавой и мрачной истории Оивы этот последний штрих позволяет зрителям как бы перевести дыхание и полюбоваться неизменной красотой, которая существует независимо от ужасов, творящихся вокруг.
Советы дилетанта: Очевидно, что никому из нас не грозит встреча с этим юрей, так сказать, лицом к лицу. Страшная сага завершилась давным-давно, и главной отличительной чертой этой мрачной истории было то, что чудовищный призрак, одержимый жаждой мести, не стремился убить свою жертву. Гораздо более предпочтительным оказалось сведение её с ума и превращение жизни в кошмар наяву.
Считается, что в основу сюжета пьесы кабуки был положен вполне реальный эпизод, когда некий самурай приревновал жену к слуге и, убив обоих, прикрепил тела к двери и спихнул в реку Канда. Сложно сказать, насколько были справедливы те подозрения, да это не так уж и важно. Цуруя Нанбоку IV по мотивам этих событий создал творение, где была сохранена потусторонняя версия этой кровавой истории. В 1825 году «Токайдо Ёцуя кайдан» покорил сердца японских зрителей, а некоторое время спустя на людей, причастных к этому творению, посыпались неприятности. Некоторые и вовсе погибли, включая самого Цуруя Нанбоку. И вот здесь мы подходим к самому интересному.
Считается, что дух Оивы-сан до сих пор не вполне покинул наш мир. Можно предположить, что всякое творческое переосмысление той давней истории вызывает раздражение древнего юрей. Конечно, никто с тех пор не видел страшное искажённое лицо и бумажный фонарь в виде лохматой головы, но неприятностей, настигающих тех, кто снова обращается к этому кайдану, хватает и без того. Каждый раз, когда осуществляется очередная экранизация или постановка этого сюжета, на съёмочной площадке или сцене происходят какие-нибудь неприятности. Это может быть и случайный пожар, и испортившаяся плёнка, и пропавший реквизит, и сломанные ноги режиссёра. Последнее — не шутка.
Рис. Оива-сан. Художник Кацусика Хокусай.
Существует проверенное средство, способное снизить потусторонние риски. Это почтительное посещение могилы Оивы-сан, расположенной в храме Мёгёдзи в районе Сугамо. Что касается скромного святилища, посвящённого ей же, то изначально оно находилось в Ёцуя, на месте предполагаемого дома семьи Оивы. Есть версия, что после сокрушительных американских бомбардировок маленький храм был воссоздан не совсем на том месте, но проверить это решительно невозможно.
Если вы каким-то образом связаны с очередной постановкой истории Оивы-сан, самым верным будет посетить и могилу, и святилище. Закажите очистительную церемонию в синтоистском храме и возложите на могилу скромный букет. Считается, что это неплохая страховка при общении с таинственным, до сих пор присутствующим в нашем мире.