Глава 4
В октябре 1963 года Стиг Андерсон и Бенгт Бернхаг имели все основания быть довольными собой. Их надежды в отношении Hootenanny Singers полностью оправдались. Группа обеспечила себе место в транслировавшемся по телевидению полуфинале конкурса «Plats pa seen», который должен был состояться через несколько недель. Руководство шведского радио заранее приняло решение, что победителя конкурса как такового не будет, поэтому для Стига и Бенгта значение имело не место, которое займут их подопечные, а лишняя возможность выступить перед национальной аудиторией.Теперь нужно было выбрать песню для записи и исполнения. Вы¬пуск этой пластинки должен был также стать дебютом компании Polar Music, что делало выбор еще более важным. Андерсон и Бернхаг знали, что им нужно найти шведскую фолк-песню, которую можно слегка подогнать под стиль Kingston Trio, являвшийся торговой маркой Hootenanny Singers. «Бенгт сказал нам: «Вы умеете исполнять музыку, но вам нужна подходящая песня, — вспоминает Ханси Шварц. — В конце концов выбор пал на «Jag vantar vid min mila». Изначально это была поэма известного шведского поэта Дана Андерссона, переложенная в начале 40-х на музыку композитора Гуннара Турессона.Группа была приглашена в Стокгольм, в студию звукозаписи Metronome. Все четыре трека для сингла и миньона Hootenanny Singers были записаны за несколько часов под руководством Бернхага. «Во время тех первых сеансов записи мы вчетвером просто группировались вокруг микрофона, свисавшего с потолка или закрепленного на стойке», — вспоминает Тони Рут.Кроме «Ave Maria No Могго», которая присутствовала на демозаписи группы, остальные треки миньона представляли собой шведские песни, выбранные Бенгтом и Стигом. Поначалу группа не хотела записываться на шведском языке. Они воображали себя шведскими Kingston Trio и отдавали явное предпочтение американским фолк-песням. «Стиг и Бенгт сказали нам: «Вы будете петь по-шведски, и вы будете петь «Jag vantar vid min mila», — вспоминает Бьерн. — «Нет, это невозможно, — ответили мы. — Петь такую сентиментальщину!» Но в конечном итоге мы записали ее, и получилось очень даже неплохо». После этого первого сеанса записи шведский материал больше не вызывал протестов с их стороны.Сингл «Jag vantar vid min mila» стал прекрасным дебютом. Саунд фолк-группы с восхитительной акустической гитарой и хорошо знакомая шведская песня — это оказалось весьма удачным сочетанием. В полуфинале конкурса Hootenanny Singers звучали очень убедительно и обеспечили себе место в финале.Записанное выступление в полуфинале в тот же день транслировалось в Народном парке в Мальме. Там сравнительно неизвестные исполнители могли показаться менеджерам Народных парков, которые подбирали артистов для следующего сезона. Стиг Андерсон видел в этом возможность демонстрации достоинств группы, осознавая ценность заказов на прибыльные выступления в Народных парках. Ханси Шварц вспоминает, какое волнение охватило ребят, когда они смотрели свое дебютное выступление по телевизору. Летом 1964 года Hootenanny Singers стали одними из самых популярных исполнителей.В январе, спустя несколько недель после финала конкурса талантов, «Jag vantar vid min mila» вошла в Top Ten. Хотя победитель конкурса и не был назван, ни у кого не возникало сомнений, кто в действительности им являлся.В феврале вышел первый альбом группы, озаглавленный просто «Hootenanny Singers». Он явился компромиссом между настоятельным желанием Стига и Бенгга, чтобы группа пела по-шведски, и любовью самой группы к американским фолк-песням. Его первая сторона содержала песни на родном языке — американские песни в переводе и собственно шведские,- а на второй стороне были записаны песни на английском и испанском (и только одна шведская). Практичные Стиг и Бенгт позаботились о том, чтобы большинство песен были либо народными, либо с истекшим сроком авторских прав, чтобы не платить авторские гонорары композиторам. Тем не менее они поступили с Hootenanny Singers гораздо более порядочно, нежели до этого Стиг поступил со Spotnicks, и многие аранжировки были приписаны авторству членов группы.Автором двух песен был указан один музыкант — 18-летний Бьерн — еще одно свидетельство музыкального таланта и амбиций. «У Бьерна аранжировки получались лучше, чем у других, это было очевидно с того самого момента, когда он пришел в группу, — подтверждает Ханси Шварц. — Вне всякого сомнения, с ним качество нашей музыки улучшилось».Стиг и Бенгг заработали хорошие деньги на первых сингле, миньоне и альбоме, записанных на Polar Music, все под одним и тем же названием «Hootenanny Singers». Как они и предвидели, в условиях, когда молодые шведские исполнители играли главным образом рок-музыку и пели на английском языке, на рынке образовалась ниша для молодых людей с хорошими манерами, исполнявших довольно современную поп-музыку на родном языке.Но что-то не давало Бьерну покоя еще до того, как группа выпустила свою первую пластинку. В тот самый день в конце октября, когда состоялся телевизионный дебют Hootenanny Singers, в Швецию впервые приехали Beatles. Это была их первая поездка за пределы Великобритании после того, как они достигли там оглушительного успеха. И у них на родине, и в Швеции нарастала волна битломании.Hootenanny Singers уже были знакомы с музыкой Beatles, но мнения по поводу ее достоинств внутри группы разделились. Вспоминает Ханси Шварц: «Мы слышали Beatles во время нашего европейского путешествия летом 1963 года, и Бьерн сказал: «Это так здорово! Просто невероятно:, что такое может быть!» Я же в то время не оценил их. Они казались мне слишком шумными. Позже я понял, насколько они хороши, а он полюбил их с самого начала».Когда результат влияния Beatles и других британских групп на шведскую музыку стал вполне очевиден, Бьерн осознал, что он предпочел бы играть поп-музыку вместо фолка. Он испытал смущение, когда музыкальные обозреватели начали сравнивать «шумных и бесталанных» Beatles с «обаятельными и обладающими приятными манерами» Hootenanny Singers. «Мне это страшно не нравилось, — говорит Бьерн. — Меня называли «мечтой каждой тещи». Это было невыносимо».Ко всему прочему, вопреки ожиданиям Стига и Бенгта, движение хутенанни в Америке очень быстро заглохло, а в Швеции вообще не нашло последователей. Первые несколько месяцев после своего успеха Hootenanny Singers пытались расшевелить заторможенную шведскую публику и заставить ее подпевать себе в духе хутенанни, но у них ничего не получалось.Название, которое еще недавно казалось столь многозначительным, теперь звучало абсолютно неуместно и бессмысленно. Спустя много лет Бьерн смеется по этому поводу: «Hootenanny Singers худшее название, какое только могла иметь группа. Оно совершенно отвратительно — возможно, в этом его способно превзойти только «АЬЬа». Но в то время Бьерн был еще юношей, и, поскольку все шло хорошо, он ни на что не жаловался, а просто делал свое дело.После своего прорыва в начале 1964 года Hootenanny Singers быстро стали одной из самых успешных групп в Швеции. Весна была отмечена сплошной чередой концертов и выступлений на радио и телевидении. Летом они снялись в своем дебютном фильме, комедии под названием «Alskling pa vift» («Любимый в загуле»), а также дали 150 выступлений во время тура по Народным паркам. В течение следующих нескольких лет Hootenanny Singers выпустят несколько больших хитов, что поставит их в один ряд с наиболее популярными группами в Швеции 60-х годов.Своим успехом они были обязаны не только собственному таланту и профессионализму, но также и дальновидности Стига Андерсона. Амбиции последнего не ограничивались пределами Швеции. Его отнюдь не смущало то, что он представляет маленькую страну, которая в те дни не котировалась в сфере международного музыкального бизнеса, и он не видел причин, которые мешали бы ему продавать Hootenanny Singers в другие страны.За предыдущие несколько лет он установил широкие связи со звукозаписывающими компаниями Европы и Америки и был намерен извлекать из них максимальную выгоду. Не теряя времени даром, он выпустил «Jag vantar vid min mila» в Норвегии, Дании и Финляндии. Весной 1964 года версия «This Little Light Of Mine» была выпущена в Бельгии, Нидерландах и Люксембурге, а миньоны с другими песнями с первого альбома группы — в Испании и Франции. Правда, ни одна из этих пластинок не вызвала сколько-нибудь заметного ажиотажа.Летом 1964 года Hootenanny Singers записали «Gabrielle», шведскую версию русской песни, написанной Аркадием Островским (речь идет о песне «Пусть всегда будет солнце».-Прим. ред.). В то время Советский Союз не заключал контракты на передачу исполнительских прав со странами Запада, а это означало, что песня никому не принадлежит. Данный факт определил выбор Бенгта и Стига, которые приписали себе авторские права на аранжировку и шведский текст.Осенью «Gabrielle» стала большим хитом и поднялась на пятое место в шведских чартах продаж. Стиг почувствовал, что с этой песней группа наконец-то сможет совершить прорыв на международный уровень. В конце 1964 и начале 1965 годов песня была записана на финском, немецком, голландском, английском и итальянском языках. Роlar Music даже опубликовала рекламную статью в американском музыкальном издании «Cash Box», в которой превозносились достоинства «Hooten Singers» — нелепое название, под которым им пришлось первое время фигурировать в Северной Америке.Стиг приводил в действие все доступные ему механизмы для продвижения группы. Через посредство Эндрю Анка, отца молодежного кумира Пола Анка, который был назначен американским менеджером группы, он заручился обещанием участия Hootenanny Singers в телевизионном шоу канала NBC «Hullabaloo», транслировавшегося на всю территорию США.Группа должна была появиться в сегменте, в котором менеджер Beatles Брайан Эпстайн представлял исполнителей со всего мира американской публике. Это была прекрасная возможность влиться в поток европейского музыкального вторжения в Америку. К сожалению, в конечном итоге устроители шоу решили ограничить список участников исключительно британскими исполнителями.Несмотря на регулярное появление в телевизионных программах европейских стран, таких, например, как Западная Германия, Hootenanny Singers не пользовались большим успехом за пределами Скандинавии. «Просто песни были недостаточно хороши,.— говорит Бьерн. — И к тому же в нашей работе отсутствовали целеустремленность, уверенность в своих силах и самоотдача, впоследствии присущие Abba. В глубине души мы не верили, что эта наша музыка позволит нам достигнуть более или менее значительного международного успеха».С Бьерном трудно не согласиться, тем более что тогда было принято множество довольно странных решений. Так, в 1967 году в США был выпущен альбом «Gabrielle». Хотя у Hootenanny Singers было записано достаточно англоязычных песен, чтобы составить львиную долю альбома, ни одна из них в него не вошла. Американские меломаны, если предположить, что они вообще заметили этот альбом, наверняка были немало изумлены, услышав песни на экзотическом шведском языке. Разумеется, «Gabrielle» с треском провалился.Попытки проникнуть на зарубежные рынки были для группы в большей мере развлечением, нежели чем-либо иным. Деловая сторона их интересовала мало, если интересовала вообще. «Нам очень нравилось ездить по разным странам и всюду записываться, говорит Ханси Шварц. — Однажды мы выступали в живом телевизионном шоу в Италии вместе с Everly Brothers.Это было просто здорово. Думаю,Бьерн испытывал те же чувства, что и я, потому что они являлись нашими кумирами».Вероятно, за всеми этими поползновениями достигнуть успеха за границей стояла непоколебимая вера Стига Андерсона в его достижимость. Вне всякого сомнения, в результате он приобрел бесценный опыт, который ему очень пригодится десятилетием позже. «Прорыв на международную арену, осуществленный позже Abba, был его давней мечтой, которую он лелеял задолго до их появления,- говорит Ханси Шварц. — Он чувствовал, что мы способны на это, но мне кажется, было слишком рано: в то время он еще недостаточно хорошо знал европейский рынок».В ноябре 1964 года вышел второй альбом Hootenanny Singers. Странно, но, как и дебютный альбом, он носил одноименное с группой название, что создавало путаницу. Всего через год после подписания контракта на звукозапись в их творчестве не осталось и следа от англоязычной фолк-музыки. Все треки альбома были записаны на шведском языке, даже две американские фолк-песни — «Banks Of The Ohio» и «All My Trials». Hootenanny Singers отныне представляли собой благополучную, легкодоступную альтернативу шумным поп-исполнителям, поющим на английском.Рост их популярности сопровождался бумом поп-музыки в Швеции. В марте 1965 года большого успеха добилась группа Hep Stars с песней «Cadillac». Со временем они станут лучшей шведской группой 60-х. Двое их главных конкурентов на поп-сцене — Tages и Shanes — уже выпустили свои первые большие хиты в конце 1964 года, а песни третьего — Ola & The Janglers — вошли в чарты вскоре после вещей Hep Stars.Бьерн с интересом следил за всем происходящим в шоу-бизнесе. Он начал покупать модную одежду и сделал модную стрижку. Его желание играть поп-музыку крепло”день ото дня. Изучая обложки альбомов и синглов Beatles, он обратил внимание на то, что Джон Леннон и Пол Маккартни записывают песни собственного сочинения. Это стало для него вдохновляющим открытием. «Если они исполняют свои песни, почему бы и нам не делать то же самое?» — подумал он.Вспоминает Тони Рут: «Однажды Бьерн позвонил мне и говорит: «Приходи ко мне, и мы попробуем написать песню». Мы сидели в его комнате, он играл на гитаре, но я мало чем мог ему помочь. Мне это было неинтересно, поскольку я считал, что у нас вряд ли что получится».В этом и заключалось принципиальное различие между Бьерном и его товарищами по группе: они относились к Hootenanny Singers как к развлечению, которое продлится год-два, после чего уступит место учебе и серьезной профессиональной карьере; а юный мистер Ульвеус видел свое будущее в совершенно ином свете. Он мечтал о музыкальной карьере.Не получив помощи от других членов группы, Бьерн, тем не менее, твердо решил научиться сочинять песни. Стиг и Бенгт не препятствовали ему в этом. Они понимали, что это поможет привлечь в ряды поклонников группы любителей поп-музыки. К тому же англоязычный поп-материал оказался бы весьма полезным в деле освоения зарубежных музыкальных рынков.30 апреля 1965 года Hootenanny Singers начали свой второй летний тур по Народным паркам, предусматривавший 165 концертов. Одной лишь этой цифры было бы достаточно, чтобы повергнуть в шок большинство сезонных исполнителей. Если еще учесть зачастую не вполне благоприятные условия выступлений, нетрудно представить, какая нагрузка ложилась на плечи музыкантов.«Иногда парки оказывались довольно приличными, — говорит Тони Рут, них имелись нормальные гардеробные, и нам предлагали кофе с сэндвичами. Но обычно нас привозили в глубь лесной чащи, где в качестве сцены использовалась платформа грузовика. Мы говорили: «Где же мы, по-вашему, должны переодеваться в сценические костюмы?» — «Ах, вам еще нужно переодеваться?» — слышалось в ответ. Нам не оставалось ничего другого, как углубиться подальше в лес, чтобы там переодеться».Даже когда Hootenanny Singers давали два или три выступления за вечер, концертные площадки вовсе не обязательно находились неподалеку друг от друга. Расписание было составлено таким образом, что группа нередко не имела физической возможности следовать ему. «Нельзя выйти на сцену на второй площадке в то самое время, когда вы только что закончили выступление на первой», — говорит Тони.Стандартные контракты содержали крайне неразумную статью, согласно которой если группа опаздывала на 10 минут, она лишалась 10% гонорара, на 20 минут — 20%, и так далее. Если опоздание превышало час, организатор мог вообще отказаться платить, да еще был вправе по¬требовать возмещения убытков. Временами напряжение становилось невыносимым. «Правда, организаторы, прибегавшие к статье об уменьшении гонорара, встречались крайне редко, и нам просто приходилось перемещаться как можно быстрее, — говорит Тони. -— Мы обычно прикидывали: «Стоит ли платить штраф за превышение скорости?» Я помню только один случай, когда организатор хотел удержать наш гонорар. Мы не смогли начать выступление вовремя только потому, что снаружи выстроилась очередь людей, не успевших попасть внутрь зала. Помню, нас это страшно разъярило. Я даже не уверен, получили ли мы тогда деньги, которые нам причитались».Традиционный имидж мог повлиять на репутацию Hootenanny Singers, поскольку поп-музыка, возглавляемая Beatles и им подобными, вступала в новую эру своего развития, но это не мешало им пользоваться преимуществами их статуса молодых, обаятельных поп-звезд. Ребята находились на пике своей сексуальности, и искушение общения с девушками, относительно легкодоступными во время туров, было не-преодолимым. «Конечно, мы брали с собой девушек в отели, — говорит Тони Рут. — Но лично я был обручен с моей будущей женой Кристиной с 1963 года, и меня это мало интересовало, и у Юхана тоже была постоянная подруга. Поэтому инициативу в основном проявляли Бьерн и Ханси. Но они всегда сохраняли благоразумие».Ханси подтверждает: «При такой тяжелой работе нам необходимо было расслабляться. Девушек в гостиничные номера приводили все». Время от времени девушки приглашали ребят на вечеринки. В подобной ситуации трудно было сохранить верность невесте. Тони вспоминает: «Я в таких случаях говорил: «У меня уже есть девушка. Давайте просто посидим и побеседуем». Так мы обычно и делали».Иногда вечеринки могли быть шумными, но, как правило, какого- либо вреда это никому не причиняло. Ханси Шварц так вспоминает самый худший за все время тура инцидент: «Кто-то купил спортивный пистолет, и когда мы находились в мотеле «Shell», ребята подняли среди ночи стрельбу, разбив немало стекол. Менеджер мотеля пришел в ярость. Он позвонил Стигу и сказал, что для нас будут закрыты двери всех мотелей «Shell» в Швеции. Но этим все и кончилось».После завершения паркового тура в сентябре 1965 года группа приступила к работе над своим четвертым альбомом, получившим название «International». Одна его сторона содержала песни на шведском языке, другая — на английском, немецком, итальянском и испанском. На нем были впервые представлены произведения Бьерна — «No Time» и «Time То Move Along», тексты к которым написал Мартин Дин. Они явно принадлежали к зарождавшемуся стилю фолк-рок, что вполне уместно для группы, чье творчество уходило корнями в фолк-музыку.В надежде добиться настоящего британского звучания эти две песни записывали в Лондоне под руководством продюсера компании United Artists Мартина Дэвиса. Своим настроением «No Time» перекликается с «Eve Of Destruction» Барри Макгира, большим хитом того времени, в которой слышится вопрос: «Что станет с этим миром?»С учетом того, что «No Time» и «Time То Move Along» были дебютными композициями Бьерна, по крайней мере, первыми, вынесенными на суд публики, они представляют собой более чем достойные упражнения в фолк-роке. Однако совершенно очевидно, что обе они в высшей степени вторичны, особенно «No Time», в которой Бьерн, исполняющий партию ведущего вокала, явно подражает гнусавому рычанию Дилана. Некоторым из его товарищей по группе эти песни не очень нравились. «Звучали они вроде бы неплохо, но особого восторга у меня тогда не вызвали», — говорит Тони Рут.Выпущенная на сингле весной 1966 года, «No Time» попала в шведский Тор 20 и в радиочарт Tio i topp. Она вышла на лэйбле United Artists в Великобритании и США, где группа теперь называлась Northern Lights. Там песня никуда не вошла, но, к всеобщему удивлению, она оказалась в чартах в Южной Африке. Это свидетельствовало о таланте Бьерна в качестве автора песен и о том, что у группы есть будущее на поприще поп-музыки.Новые музыкальные пристрастия отразились не только в песнях альбома «International», но и в оформлении его обложки, на которой музыканты — в особенности Бьерн — мрачные, неулыбчивые, были больше похожи на настоящую поп-группу, чем на студентов с хороши¬ми манерами, играющих фолк-музыку. В примечании особо подчеркивалось, что у музыкантов имеются все пластинки Beatles и что музыка хутенанни больше не является для них источником вдохновения.Но альбом содержал и такие песни, как «Bjorkens visa» («Баллада березы»), модернизированную версию старой шведской песни, которая наглядно демонстрировала, что Hootenanny Singers остаются «милыми шведскими парнями». Если «No Time» и добавила им популярности, то «Bjorkens visa» стала самым большим хитом группы на все времена. В последующие годы их попытки оставаться одной ногой в шведском фолке, а другой утвердиться в англоязычной поп-музыке создавали им немало проблем. Бьерн, становившийся самым популярным членом группы, был и самым горячим приверженцем следования современной моде.Он постепенно входил в роль молодежного кумира. Хотя ему и приходилось работать над музыкальными аранжировками, больше он не был обременен ничем и уже в значительной мере утратил имидж вежливого, прилежного юноши. «В те времена Бьерн вел богемный образ жизни и был довольно беспечен. С ним приходилось нелегко во многих отношениях, — вспоминает Стиг Андерсон. — Он не мог ни на чем сосредоточиться, и в первую очередь на самом себе».Перед тем как отправиться в третий тур по Народным паркам в апреле 1966 года, Hootenaiiny Singers начали работу над своим пятым альбомом. Название «Manga ansikten / Many Faces» («Много лиц») отражало политику группы, записывавшей одну сторону на шведском, а другую на английском языке. В плане качества записи и музыкального материала этот альбом стал их высшим достижением. Было очевидно, что они провели в студии больше времени, чем обычно.Бенгт Бернхаг в качестве продюсера внес бесценный вклад в создание альбома, продемонстрировав знание толка в современном саунде. Он также использовал прием, подсмотренный им во время работы в компании Philips в 50-х годах. «Бенгт научил нас вместо того, чтобы слушать большие колонки в студии, подключаться к маленькой колонке, — говорит Тони Рут. -Он сказал: «В этом случае музыка звучит так же, как через динамик радиоприемника»». Бенгт полностью отдавался процессу записи, не давая себе ни минуты передышки. «Он выходил из туалета, услышав воспроизведение только что записанной песни через дверь, и говорил: «Теперь я знаю, как она звучит в действительности. Послушайте-ка лучше ее в туалете!» После этого он точно знал, какие изменения ему нужно внести».Музыканты слушали и учились, и в первую очередь Бьерн, проявлявший острый интерес ко всему, что имело отношение к музыкальному бизнесу. Работа в студии доставляла ему истинное удовольствие, и в скором времени он превратился в неофициального сопродюсера Бенгта. «Бенгт был моим наставником, и я очень многому научился у него, — говорит Бьерн. — Он никогда ничего не говорил, но я наверняка доводил его до исступления, постоянно спрашивая, какие песни нам следует записывать, в каких телевизионных шоу принять участие — буквально все. В основном я разговаривал с ним, а не со Стигом».Ханси Шварц соглашается с Бьерном: «Сеансами записи в Стокгольме всегда руководил Бенгт. Стиг Шэто главным образом бизнесмен. Бенгт — сердечный, доброжелательный человек, он был практически пятым членом группы и знал, как получить то, к чему мы стремимся. И если в студии между ребятами возникали споры или разногласия, ему всегда удавалось уладить их».Хотя Бенгту было уже под сорок, он не был консерватором и шел в ногу со временем, перенимая стиль звукозаписи у ведущих английских и американских исполнителей. Бьерн говорит: «Он всегда стремился попробовать всякого рода новинки. Приходя в студию с готовой песней, мы не знали, что из нее в конечном итоге получится».Дабы придать группе современное звучание и тем самым облегчить ее продвижение на рынки Великобритании и США, Стиг приглашал на сеансы записи «Manga ansikten / Many Faces» английских и американских специалистов. Так, в стокгольмской студии появился английский певец и автор песен Майк Д’Або. Он как раз только что заменил Пола Джонса в качестве вокалиста известной группы Manfred Mann, и его голос звучал в таких хитах, как «Semi-Detached Suburban Mr. James», «На Ha Said The Clown» и «Mighty Quinn». Бывшая группа Д’Або A Band Of Angels записывалась на лэйбле британской звукозаписывающей компании United Artists, которая записывала и Hootenanny Singers. В начале октября Д’Або прилетел в Стокгольм, чтобы спродюсировать запись версии своей композиции «Through Darkness Light».Его сопровождал басист Клаус Фурман, также недавно присоединившийся к Manfred Mann. Фурман был близким другом Beatles еще со времен их гамбургской эпопеи в начале 60-х и разработал дизайн их недавно вышедшего альбома «Revolver». Музыкантов из Hootenanny Singers вдохновила перспектива совместной работы со столь выдающимися фигурами лондонской поп-сцены. Ханси Шварц подружился с двумя поп-звездами и позже, во время своего визита в Лондон, даже жил пару дней в доме Клауса Фурмана.Автором американского вклада в альбом являлся Сэнди Алексан- дер, малоизвестный аранжировщик и продюсер, будто бы сотрудничавший с Фрэнком Синатрой. Александер спродюсировал еще одну песню Бьерна «Baby Those Are The Rules» и написал к ней текст.Бьерн впоследствии говорил, что она стала его первой стоящей песней, которая внушала надежды. Ее мелодия была вполне приличной, но текст Александера никуда не годился. Такие женоненавистнические строки, как «не встречайся больше ни с кем, даже если встречаюсь с другими, и да помогут небеса тем парням, которых я застигну вместе с тобой», подразумевали, что самым главным в песне является то, что она представляет собой поп-песню на английском языке. Ухмылка на лице Бьерна во время исполнения песни во время телевизионных шоу как бы давала публике понять, что за этими словами не следует искать особый смысл. «Through Darkness Light» Майка Д’Або была выбрана для первой стороны сингла, который вышел в Швеции, а чуть позже и в Великобритании. Однако песне не удалось попасть в чарты. Зато в Швеции стала хитом песня со второй стороны «Baby Those Are The Rules». «Помню, мы устроили небольшое выступление перед местными ребятами, сыграв им несколько своих новых песен, из которых они должны были выбрать лучшую, — говорит Тони Рут. — Нам нужно было выяснить, какая из них имеет больше всего шансов стать хитом. Признаться, я был очень удивлен, когда больше всего голосов получила «Baby Those Are The Rules»» Эта песня стала величайшим поп-хитом Hootenanny Singers, достигнув второй позиции в Tio i topp и тринадцатого в чарте продаж. Это окрылило Бьерна.«Manga ansikten / Many Faces», вышедший осенью 1966 года, содержал еще один забытый шедевр — «In Thoughts Of You» и музыка и текст которого принадлежали авторству Бьерна. Она вполне могла бы украсить альбом любого современного американского или британского исполнителя. Песни, подобные ей, наводят на мысль о том, какова была бы судьба Бьерна в качестве композитора, продолжи он писать песни целиком и полностью самостоятельно. Вне всякого сомнения, его талант мелодиста остался явно недооцененным.Однако эти размышления носят гипотетический характер, ибо Бьерну недолго оставалось заниматься сольным творчеством. К тому времени, когда была записана «In Thoughts Of You», он уже познакомился с 19-летним Бенни Андерссоном, и они уже написали свою первую совместную песню.
Глава 5
Едва ли найдется в мире страна, где с таким энтузиазмом осуществлялись бы социальные программы, как в Швеции. После Второй мировой войны ее граждане получили немало благ от государства с процветающей экономикой. Во внутренней политике приоритетами являлись социальное обеспечение, равные возможности и достойные жилищные условия. Одной из визитных карточек реформы стало строительство западного пригорода Стокгольма Веллингбю.Спроектированный и построенный в начале 50-х, Веллингбю был одним из первых современных городов Швеции. Цель проектировщиков заключалась в том, чтобы объединить в одном месте жилье, рабочие места, торговый центр и другие необходимые компоненты инфраструктуры. Жители Веллингбю могли добираться в школу, на работу и в магазины пешком или на велосипеде, не прибегая к помощи автомобильного транспорта. Со Стокгольмом пригород связывало метро, «tunnelbana».Проектировщики, инженеры и архитекторы съезжались в Веллингбю со всего света, чтобы посмотреть на этот чудо-пригород. В какой-то момент поток гостей настолько увеличился, что городские власти были вынуждены нанять для их сопровождения девушек, которых называли «мисс Веллингбю». Многие годы здесь жил премьер-министр Швеции от социал-демократической партии Улоф Пальме.Весьма характерно, что музыкальный двигатель одного из главных предметов национального экспорта, живой символ шведской рабочей этики, ориентированной на достижение цели, провел большую часть своей юности в этом столичном пригороде. В конце концов, по крайней мере внешне, Веллингбю представлял собой стартовую площадку для счастливой, благополучной жизни.Еран Брур Бенни Андерссон родился 16 декабря 1946 года в области Васастан в центре Стокгольма в семье 34-летнего инженера-строителя Есты Андерссона и его 26-летней жены Лайлы. Спустя два года, в 1948 году, у них родилась дочь Ева-Лис.В первые годы жизни Бенни семья много переезжала с места на место. Весной 1949 года они перебрались из города Юрсхольм в Эскилстуну. Они приехали сюда за месяц до того, как Фрида и Агню поселились в соседней Торсхелле. В течение нескольких лет Андерссонов и Люнгстадов отделяли друг от друга всего лишь одна-две мили расстояния.С раннего детства Бенни окружала музыкальная среда. Его дед Эфраим, по профессии плотник, играл на аккордеоне шведские народные песни и даже сам сочинял музыку. «Я думаю, он был профессиональным фолк-музыкантом»,- говорит Бенни. Еста разделял любовь своего отца к аккордеону, и его лицо всегда озаряла счастливая улыбка, стоило лишь пальцам пробежать по клавишам. Отец и сын часто играли вместе, особенно летом, когда семья отдыхала на Мъелке, одном из островов Стокгольмского архипелага.Примерно 200 семьям было разрешено построить коттеджи на острове, и Эфраим не упустил возможности обзавестись летним домиком. Там юный Бенни проводил каждое лето, наслаждаясь беззаботной жизнью на лоне природы, устраивая игры и совершая увлекательные экскурсии на лодке. Туда же уходят корнями его музыкальные вкусы.Он вспоминает: «Мой дед ежедневно слушал по радио новости и музыкальные передачи, такие, как «En glad ton pa grammofon», «Musik under arbetet» («Музыка во время работы»). Пока Бенни возился со своими игрушками, в доме почти постоянно звучала музыка, и эти мелодии детства он не забудет никогда. Репертуар музыкальных программ представлял собой довольно эклектичную смесь народных песен, фолк- музыки и шлягеров, веселых и меланхоличных, жизнеутверждающих и сентиментальных. Бенни особенно нравились задиристые и пронзительные фолк-песни под аккомпанемент скрипок, составляющих важную часть шведской музыкальной традиции.«Некоторые песни той поры все еще глубоко трогают меня, хотя я слышал их тысячу раз, — признается Бенни. — Наверное, это связано с тем, что их когда-то слушали мои родители и дед. Ведь сама по себе эта музыка примитивна — одна или несколько скрипок, и больше ничего».В семье Андерссонов любимым инструментом был аккордеон. Очень скоро Бенни решил продолжить семейную традицию и начал играть сам. В декабре 1952 года на шестой день рождения ему подарили его первый аккордеон — маленький, отделанный перламутром.Первое, чему научили Бенни дед и отец, была классическая шведская песня «Dar nackrosen blommar» («Там лилии цветут»). «Это довольно трудная вещь для шестилетнего ребенка, — говорит он. — Наверное, они решили, что для меня это будет несложно, потому что ее можно играть по одной ноте».Следующим летом Бенни научился играть на аккордеоне, сидя с дедом на пороге дома на Мъелке. «В таком деле нужен человек, который способен набраться терпения и играть с тобой, даже если у тебя ничего не получается, и при этом не говорить, что ты не умеешь играть. Мой дед был именно таким человеком», — говорит он.Для Бенни Эфраим Андерссон стал образцом для подражания, вечным символом его музыкальных корней, инициатором всего того, что произошло с ним впоследствии. В программке мюзикла Андерссона -Ульвеуса «Kristina fr&n Duvem&la» 1995 года имеется посвящение Бенни — фотография аккордеона с подписью: «Этот аккордеон принадлежал моему деду Эфраиму Андерссону. Он научил меня на нем играть». С этим инструментом Бенни изображен на обложке своего первого сольного альбома 1987 года, и позже он записал инструментальную пьесу, основывающуюся на композициях его деда.Спустя несколько лет после начала обучения три поколения Андерссонов уже играли на открытой танцплощадке Мъелке. Трио репетировало по часу в день, и со временем их репертуар насчитывал около 50 вещей. «Отец любил шлягеры, а мы с дедом предпочитали более оригинальную фолк-музыку».Однажды Эфраим и Еста ласково подмигнули самому юному члену «группы» и решили назвать ее «Трио Бенни». Это наполнило сердце мальчика гордостью. Его уверенность в себе и любовь к музыке достигали апогея, когда в конце песни танцующая публика застывала на месте и разражалась аплодисментами. В скором времени у него появился собственный небольшой репертуар, и он начал развлекать музыкой своих школьных товарищей.Когда Бенни не играл на аккордеоне, он был живым, активным мальчиком, любившим обследовать окрестности и склонным прикладывать руку ко всему, что попадалось на его пути. Дома, в Эскилстуне, он каждое утро выбегал из дома, чтобы помочь дворнику мести улицу. Отец даже смастерил для него маленькую метлу.Помимо всего прочего, Бенни отличался озорством, и от него всегда можно было ожидать какой-нибудь шалости. «Он обычно подменял вареные яйца сырыми, когда отец завтракал, и насыпал соль в сахарницу, когда мать пекла пироги,- вспоминает его сестра Ева-Лис. — Летом он клал в тачку, которую использовал для перевозки своего аккордеона на танцплощадку, ужей и потом пугал ими женщин».В мае 1955 года семья Андерссонов переехала из Эскилстуны в высотный дом в Веллингбю. Они были далеко не одиноки в своем желании поселиться там. Помимо того, что Веллингбю имел статус «города будущего», квартиры в его новых домах были современными и просторными, и многие молодые семьи с детьми, жившие в перенаселенном центре Стокгольма, охотно переезжали в весьма привлекательный пригород. В результате к концу 50-х треть его жителей, численность которых составляла около 11 тысяч, была моложе 16 лет.Строительство Веллингбю еще шло полным ходом, и Еста Андерссон устроился инженером в производившую строительные работы крупную фирму «Svenska Bostader» («Шведские дома»). Эта компания, располагавшаяся в городе и до сих пор остающаяся самым большим собственником зданий в Швеции, была также одним из крупных работодателей в пригороде.Когда Андерссоны приехали в Веллингбю, Бенни оканчивал второй класс. Он с детства проявлял большие способности и еще до школы научился читать и писать. В первом классе ему было просто скучно. Пока его товарищи осваивали алфавит, он сидел и читал сказки. Уроки музыки его тоже не вдохновляли. «Для меня все это было слишком просто. Может быть, кое-какие теоретические знания я там и почерпнул, но основное музыкальное образование все же получил дома».В первых классах школы Бенни, к большому неудовольствию своей матери, пристрастился к коллекционированию. Он собирал все подряд: марки, бабочек, птиц, камни, рыб. Особенно его привлекали птицы, и после того как страсть к коллекционированию угасла, наблюдение за пернатыми стало его любимым занятием наряду с музыкой. Интерес к орнитологии сохранился у него и в зрелые годы.На сцене Бенни дебютировал в восьмилетнем возрасте, сыграв на аккордеоне на вечере в стокгольмском «City Hall». В десять лет он был главным персонажем в детской постановке «Jocke och indianen» («Йоке и индеец»). «Открытие актерского таланта» Бенни произошло в результате одной из его шалостей. Он был пойман на краже яблок из подвала, но его попытки выпутаться с помощью самого фантастического вранья из этой совершенно очевидной ситуации произвели такое впечатление на владельца, что тот привлек его к участию в постановке.Что бы ни занимало разносторонний ум Бенни, музыка в конце концов брала верх над всеми остальными увлечениями, и он продолжал усердно осваивать аккордеон. Есту и Лайлу поражало, насколько их сын предан музыке. Отец особенно был доволен тем, что продолжится семейная музыкальная традиция, и они с женой всячески поощряли его хобби.Андерссоны жили небогато, но, экономно ведя домашнее хозяйство, имели возможность время от времени откладывать небольшие суммы. В 1957 году, когда Бенни было 10 лет, они преподнесли ему сюрприз, купив фортепьяно. «Однажды я прихожу из школы и вдруг смотрю в моей комнате стоит фортепьяно», — вспоминает Бенни. Это было исполнением заветной мечты. Когда он прикоснулся к клавишам, его охватило знакомое и в то же время новое чувство. Они были похожи на аккордеонные, но очень скоро Бенни обнаружил, что игра на фортепьяно требует совершенно иного подхода.Бенни брал уроки у профессионального преподавателя, но недолго. Они наводили на него тоску и, казалось, противоречили всему тому, что значила для него музыка. Преподаватель, в отличие от его деда, использовал формальные методы, которые отнюдь не стимулировали интерес к предмету обучения. В сознании Бенни уже сформировалась прочная психологическая связь между игрой на музыкальном инструменте и чувством товарищества в сочетании с ощущением душевной теплоты.Музыка постепенно стала его естественной потребностью, такой же, как еда и сон. К 12 годам он сидел за фортепьяно ежедневно, иногда по четыре часа подряд. Его пальцы быстро бегали по клавишам, извлекая из них всевозможные мелодии, приходившие ему на ум. Слушая по радио самую разную музыку, Бенни пропускал через себя все музыкальные стили. Первой пластинкой, которую он приобрел, была «Du bist Musik» («Ты — это музыка») итальянской исполнительницы шлягеров Катерины Валенте. Томная мелодия, с чувством выводимая Валейте под аккомпанемент целого струнного оркестра, крепко запала в юную душу. Подобные типичные европейские шлягеры были весьма популярны в Швеции 50-х, и Бенни полюбил красивую мелодию этой песни и ее сентиментальность.Вторая пластинка Бенни, «Jailhouse Rock» Элвиса Пресли, была полной противоположностью первой. Неудержимый напор Элвиса, сплав гитар и ударных, ритмическая структура на блюзовой основе — это было антитезисом по отношению ко всему тому, что Бенни до сих пор ценил. Песня перевернула все его прежние понятия о том, какой должна быть музыка. «Она показалась мне фантастической только потому, что была очень непохожа на фолк-музыку и шлягеры», — вспоминает он.Пришествие рок-н-ролла принесло процветание шведской индустрии звукозаписи в конце 50-х и начале 60-х. Экономический бум способствовал тому, что у молодых людей появились деньги и они могли позволить себе покупку проигрывателя. Жилищные условия улучшились настолько, что теперь тинэйджеры имели свои собственные комнаты, в результате чего было утрачено чувство семейной общности и нарушилась музыкальная преемственность поколений.Бенни вспоминает: «Все покупали эти маленькие, пластмассовые, сравнительно дешевые проигрыватели. У моих родителей и деда всегда был граммофон, а потом они купили радиолу. Но собственный проигрыватель для подростка — это было совсем другое дело. Когда ты слушаешь песню по радио несколько раз, она постепенно становится частью тебя. А теперь ты можешь слушать пластинку Элвиса тысячу раз».Поскольку в Веллингбю проживало много молодых людей, вполне естественно, что молодежный центр Теельхеген со временем превратился в очаг тинэйджерской культуры, а в конце 50-х и начале 60-х являлся главной рок-сценой большого Стокгольма. Именно здесь добился своего первого крупного успеха в конкурсе талантов один из самых популярных шведских певцов второй половины XX века Джерри Уильяме.Как и большинство подростков Веллингбю, Бенни проводил много времени в молодежном центре. По средам и субботам здесь устраивались концерты, и он часто забирался в перерывах на сцену, чтобы исполнить на фортепьяно буги-вуги. К 1961 году 14-летний Бенни играл уже.достаточно хорошо, и юные меломаны начали обращать на него внимание.В молодежном центре проводились репетиции театральной труппы, дававшей представления в различных молодежных центрах большого Стокгольма. Среди членов труппы была 17-летняя рыжеволосая девушка, которую звали Кристина Гренвалль, которая подружилась с Бенни после того, как он помог им в одном из спектаклей. Восхищенная его мастерством пианиста, она нашла для него работу.На Кристину произвело впечатление то, с каким удовольствием Бенни играет на фортепьяно. Она была «великой примадонной» театральной труппы, а он, помимо игры на фортепьяно, исполнял роль поющего ковбоя. Они работали в тесном контакте, и в скором времени между ними, несмотря на разницу в возрасте, возникло взаимное влечение. Молодые люди начали встречаться и за пределами молодежного центра.Бенни продолжал играть когда только мог, где только мог и с кем только мог. В июне 1962 года, в возрасте 15 лет, он окончил последний класс I ступени средней школы с отличными оценками, и учителя советовали ему продолжить учебу в школе. Однако в семье было принято решение, что Бенни пойдет по стопам отца и станет инженером-строителем.Начался полуторагодичный период обучения на инженера на строительной площадке компании «Svenska Bostader», который он позже описывал, как «вытаскивание гвоздей и установка оконных рам». Бенни вспоминает: «Я ничего не умел делать и чувствовал себя совершенно бесполезным». Скуку строительной площадки компенсировали вечера и выходные дни в молодежном центре, где он играл с Gamblers и другими группами и участвовал в представлениях.В конце осени 1962 года, за несколько недель до 16-го дня рождения Бенни, Кристина Гренвалль забеременела. Они тут же обручились, и 20 августа 1963 года у них родился сын, названный ими Петер. Для 16-летнего юноши подобное событие было, мягко говоря, несвоевременным. В соответствии с нравами той эпохи отцовские права Бенни были существенно ограничены. Его сын даже не получил фамилию Андерссон и был наречен Хансом Естой Петером Гренваллем. Шансы Бенни стать полноправным родителем еще более уменьшились, когда семейство Андерссонов переехало из Веллингбю в центр Стокгольма. Тогда же Бенни оставил строительную площадку и некоторое время нигде не работал.В начале 1964 года Бенни и Кристина, продолжавшие поддерживать отношения, присоединились к недавно созданной группе «Elverkets Spelmanslag» («Фолк-группа электрического щита»), до которых дошел слух о музыкальном мастерстве Бенни и его обширном репертуаре. Несмотря на свое название, они являлись преимущественно рок-группой, а слово «электрический» служило всего лишь ссылкой на их электроин-струменты. Сценические имена у них были соответствующими: Кристина называла себя Вольтой Ваттстрем, а второй вокалист представлялся Бьерном Ампером.Группа играла на танцах и давала концерты. Хотя у них было целых два вокалиста,они исполняли главным образом инструментальные пьесы, и Бенни играл в таких фортепьянных номерах, как «Baby Elephant Walk». Среди всего прочего они играли несколько довольно простеньких инструментальных вещей собственного сочинения.В тот период, когда с ними был Бенни, они больше репетировали, нежели выступали. «Это была явно не лучшая в мире группа», говорит гитарист Ханс Энглунд, присоединившийся к ним примерно в одно время с Бенни и Кристиной. Членов группы приводила в изумление любовь Бенни к музыке, выходившая за рамки всех практических соображений. «Он хотел, чтобы мы постоянно репетировали, даже если у нас не намечалось в ближайшем будущем ни единого выступления, просто чтобы иметь возможность играть с группой».«Elverkets Spelmanslag» иногда принимали участие в местных кон¬курсах талантов. В начале 1964 года на одном из таких конкурсов среди их конкурентов оказалась группа Hep Stars, существовавшая около года. Ее басист и основатель Леннарт Хегланд обратил внимание на 17-летнего парня, виртуозно игравшего на органе. Потом две группы встретились на другой площадке, и вновь игра Бенни произвела на Хегланд а сильное впечатление.В то время Hep Stars находились на стадии становления состава. В марте 1964 года к группе присоединился 19-летний певец Свенне Хедлунд, освободив гитариста Янне Фриска от обязанностей ведущего вокалиста. До этого Свенне пел в группе Clifftones и время от времени выступал с Hep Stars. В состав группы также входили органист Xacce Эстлунд и барабанщик Кристер Петтерссон. Hep Stars постепенно приобретали популярность в клубах Стокгольма. Леннарт Хегланд, являвшийся главной движущей; силой группы, настаивал на том, что необходимо постоянно идти вперед, если они хотят чего-то достигнуть, «Мы обязательно должны играть, пусть даже бесплатно ,-говорил он своим партнерам. — Привыкайте жить на пять крон в неделю. Главное — получать как можно больше приглашений, чтобы люди узнали нас».Благодаря настойчивости Леннарта Hep Stars удалось заполучить в менеджеры автора песен и издателя Оке Герхарда. Герхард сколотил свое состояние, представляя в Швеции американскую издательскую компанию «Hill & Range», контролировавшую каталог Элвиса Пресли. Кроме того, он написал песни не менее чем для четырех шведских участников конкурса песни Eurovision. Деньги, полученные от издания песен Пресли, позволили Герхарду основать собственную звукозаписывающую компанию, названную им «Olga». В июле 1964 года он выпустил первый сингл Hep Stars «Капа Kapila». Поначалу казалось, что Герхарда подвела интуиция: пластинка осталась фактически незамеченной, и было продано всего несколько сотен копий.Дабы иметь дополнительный доход, Свенне Хедлунд развозил другие группы на концертные площадки в своем автобусе «Фольксваген». Однажды летом 1964 года Elverkets Spelmanslag должны были выступать на юге Швеции, но их автомобиль неожиданно вышел из строя. Они позвонили Свенне и спросили его, не может ли он доставить их в нужное место. Так он познакомился с Бенни.«Мы ехали поздно вечером, — вспоминал Свенне несколько лет спустя. — Моя подруга Стелла сидела сзади с ребятами, и они разговорились. Бенни был чем-то расстроен. Он показал Стелле фотографии своего сына Петера и всю дорогу рассказывал о нем».Едва Бенни оказался на сцене, как от его плохого настроения не осталось и следа. Освещаемый прожекторами, он предстал перед публикой во всем блеске своего обаяния. Сегодня Свенне вспоминает: «Единственным членом этой группы, который произвел на меня впечатление, был, несомненно, Бенни. Казалось, он получает от игры огромное удовольствие. Он прекрасно смотрелся на сцене и замечательно играл на органе».Elverkets Spelmanslag, жаждавшие выступлений, брались за предлагаемую им работу, какой бы незначительной она ни была. Однажды их пригласили выступить вместо группы Guy & The Turks, выпустившей несколько пластинок. «Певец Гай Бэйтс растерял весь свой оригинальный состав, и вдруг ему предложили отправиться в короткий тур из пяти или шести концертов, - говорит Ханс Энглунд. — Мы должны были начать с танцевальной музыки, а когда он приехал на выступление, нам пришлось нарядиться в фески и шаровары».Работа Elverkets Spelmanslag выпадала нечасто, и у Бенни и Ханса было много свободного времени. «Я окончил школу и в то время еще не имел постоянной работы. Мы ходили по музыкальным магазинам и играли на всех органах «Hammond», которые нам попадались под руку. Бенни был очень открытым и жизнерадостным парнем. Казалось, будто ничего в этом мире его не волнует. Родители хотя и поощряли его интерес к музыке, все же хотели, чтобы он нашел себе нормальную работу».Лист с расписанием выступлений Elverkets Spelmanslag продолжал оставаться девственно чистым, и Ханс с Бенни начали подумывать о работе дуэтом. «Мы пошли в агентство, сыграли на гитаре и клавишных прямо в офисе и тут же получили работу в горном отеле в курортном городе Селен».Это было настоящее приключение для двух молодых людей. Для Бенни это был также своего рода поворотный момент. «Мы играли легкую, развлекательную музыку американским туристам, — вспоминает он. — До сих пор музыка для меня всегда была хобби, но там я впервые осознал, что ею можно зарабатывать на жизнь». В свободное время Бенни и Ханс сидели в вересковых зарослях, любовались горами и мечтали о том, как станут знаменитыми музыкантами.Вернувшись в Стокгольм после сказочного месяца в Селене, два музыканта столкнулись с суровой реальностью: группа Elverkets Spelmanslag окончательно прекратила свое существование. У Бенни не было иного выбора, кроме как забыть пока о музыкальной карьере и найти работу. «В течение месяца я торговал электробытовыми приборами, обходя квартиры. За все это время мне удалось продать всего лишь одну стиральную машину, и мой заработок составил 300 крон».Примерно в то же самое время у Hep Stars возникла проблема с органистом Хассе Эстлундом, который утратил веру в будущее группы. Причина была очевидной: «Капа Kapila» представляла собой очень слабую вещь и вполне заслуживала провала.Однажды осенью 1964 года, во время выступления в молодежном центре, Хассе опоздал на сцену к первому номеру после перерыва, и это стало последней каплей в чаше терпения группы. Неизвестно, был ли он уволен или ушел по собственной воле, факт остается фактом: больше в составе Hep Stars его не видели.Разумеется, Леннарт и Свенне не забыли о молодом органисте, который в свое время произвел на них неизгладимое впечатление. В октябре 1964 года Hep Stars должны были играть в субботу на танцах в школе города Авеста. Через одного из бывших членов Elverkets Spelmanslag Леннарт Хегланд связался с Бенни и спросил его, не сыграет ли он с ними этим вечером. Тот с радостью согласился. Незадолго до этого он поступил в вечернюю школу, но занятия его увлекали не больше, чем работа на строительной площадке и торговля бытовыми приборами. Звонок Леннарта Хегланда стал для него даром небес.Hep Stars были в полном восторге от Бенни. Свенне всегда будет помнить, как после второй песни он сорвал с себя галстук и с его помощью зафиксировал ручку громкости органа, установленную в максимальное положение. «Он прыгал, задирал ноги и излучал мощный поток энергии. Мы поняли, что должны непременно взять его».В зале царила атмосфера всеобщего воодушевления. «В тот вечер у нас была просто замечательная публика, — вспоминает вокалист группы. — Разгоряченный Кристер стащил с себя черную водолазку и швырнул ее в зал. Сразу вслед за ним кто-то из ребят сделал то же самое. Не знаю, но у меня почему-то возникло чувство, что мы наконец добились большого успеха. Или, по крайней мере, близки к нему».Когда Свенне спросил Бенни, не хочет ли он стать постоянным членом Hep Stars, тот ответил утвердительно не раздумывая. Первое время он пытался совмещать учебу с работой в группе, но это оказалось невозможным из-за большого количества выступлений, и школу пришлось бросить.Ранние фотографии Hep Stars с Бенни отчетливо отражают его статус новичка в группе: его аккуратно зачесанные волосы были значительно короче, чем у других членов группы. Однако превращение в рок-звезду произошло очень быстро: спустя несколько месяцев длина его волос превзошла длину знаменитых шевелюр Beatles.Свенне Хедлунд описывает Бенни, каким он был в те годы, следующим образом: «Мы ласково называли его «пацан», потому что он был самым молодым в группе. Он не мог пройти мимо кондитерского магазина, чтобы не купить конфет, и постоянно забывал в отелях что-нибудь из одежды. В чем-то он оставался ребёнком, но в то же время очень часто проявлял себя вполне взрослым, ответственным человеком».Эта двойственность натуры Бенни распространялась и на музыкальную сферу. Он мог часами сидеть и играть в одиночестве, полностью уйдя в себя и забыв обо всем на свете. Но при этом у него была огромная потребность играть с другими музыкантами, ощущая дружескую поддержку и взаимодействуя с партнерами.Все это придавало обаяние загадочной личности, совмещающей в себе на первый взгляд противоречивые черты. Всегда готовый часами говорить на близкие ему темы, он, тем не менее, проявлял удивительную деликатность в вопросах, которые, по его мнению, пусть даже отдаленно носили конфиденциальный характер, по крайней мере, за пределами круга близких друзей. Хотя за последующие десятилетия Бенни сделал головокружительную музыкальную карьеру, многие из тех, кто знал его в середине 60-х, свидетельствуют, что он остался «тем же славным парнем, каким был в ту пору».Несмотря на отсутствие какого-либо прогресса, Оке Герхард пока не спешил расстаться с Hep Stars. Весной 1965 года группа выпустила одновременно три сингла в надежде, что хотя бы один из них станет хитом и попадет в чарт Tio i topp. Никто из музыкантов не пытался сочинять песни, поэтому им приходилось делать кавер-версии. Согласно легенде, шесть треков этих трех синглов были записаны в течение суток.Для первых сторон были выбраны «А Tribute То Buddy Holly» группы Mike Berry & The Outlaws, вошедшая в 1961 в британский Тор 30; «Farmer John» группы Premiers, вошедшая в американский Тор 20, записанная впоследствии группой Searchers и попавшая к Hep Stars уже в виде финской версии; и более знакомая вещь Эдди Кокрэна «Summertime Blues».«Наверное, это был один из самых дешевых сеансов в истории звукозаписи, — говорит Бенниф-тг Мы установили два микрофона на сцене школьного актового зала и просто играли». По словам Свенне Хедлунда, использовалась трехдорожечная пленка, что давало им возможность записывать партию вокала отдельно.Ни один из этих трех синглов не произвел на публику особого впечатления, и спустя некоторое время Hep Stars решили выпустить еще один. Однажды Свенне Хедлунд услышал по радио песню «Cadillac» группы Renegades. Это была переработанная версия вещи Винса Тэйлора 1959 года «Brand New Cadillac». (В 1979 году группа Clash записала ее кавер-версию на своем альбоме «London Calling».)Свенне понял, что песня имеет все шансы стать хитом, и тут же бросился покупать сингл. Однако Оке Герхард не разделял его энтузиазм. «Он считал, что «Cadillac» — это куча дерьма». Тем не менее Hep Stars решили записать песню самостоятельно, в маленькой студии при музыкальном магазине, находившемся в южном пригороде Стокгольма. «Мы сказали Оке Герхарду: «Если ты не хочешь выпускать ее, может быть, захотят в какой-нибудь другой компании». Герхард был вынужден выпустить сингл.Вышедший спустя короткий промежуток времени после трех предыдущих синглов «Cadillac» поначалу тоже остался незамеченным. Но ситуация изменилась коренным образом после того, как Hep Stars появились в популярном телевизионном шоу «Drop In» 23 марта 1965 года. Они исполнили там только «Cadillac», но этого оказалось достаточно для жаждавших сенсации тинэйджеров. «У нас было то, чего не было у других шведских поп-групп, — выступление на телевизионной сцене,- вспоминает Бенни! -Телезрители наверняка получили большое удовольствие, глядя, как мы запрыгивали на колонки и трясли го¬ловами».Во время шоу Hep Stars изощрялись как могли. Они бегали по сцене, Леннарт Хегланд замахивался на Свенне Хедлунда своей бас-гитарой, а тот уклонялся от удара. Бенни тоже внес свою лепту. Свенне Хедлунд вспоминает: «У него был орган на колесиках, и он катал его по сцене, оказываясь то слева, то справа от меня. Иногда он наклонял его и играл, словно на аккордеоне».Результаты не заставили себя ждать. Через несколько дней после трансляции шоу сингл «А Tribute То Buddy Holly» вошел в Tio i topp. 13 апреля «Cadillac» появился в чарте продаж (впервые в истории группы) и 18 мая достиг первой позиции. За ним вскоре последовал «А Tribute То Buddy Holly», поднявшийся до пятого места.25 мая «Cadillac» был смещен с первой позиции синглом «Farmer John», который оставался на вершине чарта в течение четырех недель. В то же самое время Hep Stars заняли первую, вторую и четвертую позицию в Tio i topp. Всего за два месяца они стали самой популярной поп-группой Швеции и оставались таковой до конца десятилетия.«Bildjournalen», ведущий молодежный журнал того времени, дал им следующую характеристику: «Пятеро грубых, неряшливых, шумных ребят составляют группу, которая своими шокирующими выходками доводит публику до экстаза… Они поражают своей музыкальностью и мастерством. Возможно, это самая великая шведская группа завтрашнего дня».Они действительно приобрели огромную популярность, и их выступления вызывали ажиотаж, но музыкальное мастерство отнюдь не было их сильной стороной, во всяком случае оно не являлось их главным качеством. Бенни впоследствии признавал, что они были довольно посредственными музыкантами и привлекали к себе внимание главным образом буйством на сцене.Вне всякого сомнения, Бенни являлся самым музыкально одаренным членом Hep Stars. Участник одной из конкурировавших с ними групп однозначно заявил: «Бенни был среди них единственным настоящим музыкантом». Правда, певец Свенни Хедлунд имел свою когорту поклонников и внес существенный вклад в популярность группы.Еще одно достоинство группы заключалось в том, что они имели собственный имидж. В то время для большинства исполнителей источником вдохновения служила британская музыка, тогда как Hep Stars старались не отрываться от своих корней — американского рок-н- ролла конца 50-х — начала 60-х. Их дебютный альбом «We And Our Cadillac», вышедший в октябре 1965 года, содержал кавер-версии «Send Me Some Loving» Литтл Ричарда, «Sweet Little Sixteen» Чака Берри, «That’s When Your Heartaches Begin» и «Young And Beautiful» Элвиса Пресли, «Be My Baby» группы Ronettes и «Oh! Carol» Нейла Седаки, исполненные более или менее прилично.Hep Stars прекрасно понимали, что запись кавер-версий заезженных песен не принесет успеха. Из британских бит-групп им больше всего нравились те, что имели «роковый» уклон, такие, как Kinks и они записали для альбома две их вещи — «Bald Headed Woman» и «So Mystifying».Однако это не помогло, и музыкальные обозреватели вместе с их конкурентами обрушились на них с критикой за отсутствие на альбоме оригинального материала. Им было все труднее и труднее отыскивать песни, обладавшие потенциалом хита и в то же самое время не добившиеся успеха в исполнении других музыкантов. Бенни все больше и больше восхищало мастерство Beatles в сочинении песен. В конце весны 1965 года он написал песню, которую сейчас считает своей первой настоящей композицией, не принимая в расчет более ранние и менее удачные попытки сочинительства.«Я написал «No Response» после того, как услышал по радио песню, которая мне понравилась. Правда, понравилась мне она не вся, а лишь ее часть, В вспоминает он. — Я подумал: как было бы здорово, если бы кто-нибудь из нас сочинил песню, и не просто песню, а рок-н- ролл в стиле 50-х с припевом в стиле 60-х. Песня мне сразу понравилась, и я почувствовал, что она может стать хитом». Летом 1965 года Hep Stars исполнили ее во время телевизионного шоу, и она стала одним из их наиболее популярных номеров. Вышедшая в сентябре на сингле, она достигла второй позиции в чарте продаж. Это был первый шаг Бенни в карьере сочинителя песен.Своим последующим успехом Hep Stars были обязаны прежде всего композиторскому таланту Бенни и огромной популярности Свенне Хедлунда среди тинэйджеров. В существенной мере этому успеху также способствовал приход в группу в 1965 году Леннарта (Фелле) Фернхольма. Он быстро сделался важной фигурой в группе и, в определенном смысле, остался невоспетым героем саги о Hep Stars.Бывший басист рок-короля 50-х Литтл Герхарда, Фелле работал гастрольным менеджером и содержал бюро по прокату автомобилей. В мае 1965 года, вскоре после того, как на них обрушилась национальная слава, у Hep Stars сломался автофургон, на котором они ездили на концерты. Бенни вспомнил, что Guy & The Turks как-то арендовали у Фелле автобус. Они обратились к нему за помощью, и он собственноручно доставил их к месту выступления. Фелле, перенявший кое-какой опыт у менеджера Литтл Герхарда, понял, что Hep Stars нуждаются в имидже.«Когда мы приехали, он велел нам идти в гардеробную и оставаться там», — вспоминает Свенне Хедлунд. «Но нам нужно заносить аппаратуру»,!-сказали мы. «Нет, так не годится. Я установлю ее и сделаю проверку звука». Он даже настроил наши инструменты. На нас это произвело неотразимое впечатление».В качестве персонального менеджера Hep Stars Фелле оказался бесценным приобретением. Он создал имидж группы и привнес в ее деятельность элемент профессионализма. Он следил за тем, чтобы после прибытия к месту выступления музыканты быстро проходили в гардеробную, а после концерта быстро исчезали, дав лишь несколько автографов, прежде чем рассесться по автомобилям. Короче говоря, он научил Hep Stars вести себя, как подобает звездам.«Помимо всего прочего, он сидел за микшерским пультом под сценой, создавая стереоэффекты и увеличивая громкость во время гитарных соло, что для того времени было весьма необычно», — говорит Свенне Хедлунд. Осознавая ценность его услут, Hep Stars не знали, сколько же они должны ему за них платить.Решение этой проблемы оказалось вполне логичным: при заключении всех последующих финансовых сделок Фелле Фернхольм рассматривался в качестве шестого члена группы. Когда Hep Stars стали преуспевать, их банковский счет тоже вырос. Если бы они потерпели неудачу, то их доля была бы ничтожна.Он, вне всякого сомнения, с лихвой отрабатывал свои деньги, вы¬ступая в роли гастрольного менеджера, художественного консультанта и даже подменял Леннарта Хеглавда в студии. «Он играл на басе и пел бэк-вокал на нескольких наших записях, — говорит Свенне,- У него был прекрасный голос, часто звучавший очень к месту».Энтузиазм и организаторские способности Леннарта Хегланда не вполне подкреплялись музыкальным дарованием. На некоторых концертах Фелле даже играл на басе за сценой, в то время как Леннарт делал вид, будто перебирает струны. Невероятно, но отснятые в тот период киноматериалы свидетельствуют о том, что иногда бас-гитара Леннарта не была даже подсоединена к усилителю. Несмотря на бесценные качества Фелле, Бенни оставался главным музыкальным двигателем Hep Stars, быстро прогрессировавшим и как аранжировщик, и как композитор. Если «No Response» подавала определенные надежды, следующая песня Бенни «Sunny Girl» представляла собой большой шаг вперед.К концу 1965 года Hep Stars отказались от имиджа ретро-группы 50-х и приблизились к более современной британской стилистике, сохранив тенденцию к мелодичности, «Sunny Girl», вышедшая на первом сингле группы 1966 года, имела необычайно красивую мелодию, звучащую под аккомпанемент барочного клавесина.Впервые Бенни написал песню, которая действительно нравилась ему, хотя ее текст оставлял желать лучшего. При сочинении стихов Бенни придерживался того же принципа, что и Бьерн Ульвеус, а также другие шведские авторы песен. В тексте поп-песни на английском языке рифма и соответствие размера стиха мелодии были гораздо важнее логики и смысла. Текст «Sunny Girl» изобиловал огрехами, и один из наиболее очевидных из них заключался в слове «property» в строке «she’s domestic, she is property, she’s slim like reed» («она домашняя, она имущество, она стройна, как тростинка»). Вместо «property» («имущество») явно должно было стоять слово «proper» («опрятная») — последний слог был добавлен для того, чтобы размер строки соответствовал мелодии.«Sunny Girl» лучше, чем «No Response», — говорит Бенни по прошествии многих лет. — Но ее текст отвратителен. Для меня главным было подобрать слова к мелодии, а английский я тогда знал неважно и постоянно лазил в словарь. Я начинал с того, что ставил в конец двух строк рифмующиеся слова, а затем шел от конца строк к их началу, добавляя нужное число слогов. Это было ужасно».Каковы бы ни были изъяны «Sunny Girl», она продемонстрировала талант Бенни как сочинителя песен. Песня стала самым большим хитом Hep Stars на данный момент. Она достигла первой позиции в Tio i topp, на которой оставалась шесть недель, и вершины чарта продаж, где продержалась пять недель. Бенни живо помнит чувство, охватившее его, когда он узнал о том, что его песня поднялась на первое место в Tio i topp. В это время он сидел в гардеробной, готовясь к концерту. «Это было счастье. Мне подумалось: «Наверное, теперь я знаю, как это делается».К шведской фолк-музыке, европейскому шлягеру и американскому рок-н-роллу, уже имевшимся в багаже Бенни, добавилась классическая музыка, чье влияние, проявившееся в «Sunny Girl», он испытал во время тура Hep Stars. «В городе Фалькенберг мы несколько дней жили в доме одного парня по имени Вальтер. Он был поклонником классической музыки, постоянно заводил пластинки и спрашивал меня: «Ты слышал это когда-нибудь? Ты знаешь, кто такой Россини? А Оффенбах?» Разумеется, я не слышал и не знал». Вальтер даже дал Бенни ключи от местной церкви, чтобы он мог вечерами играть там на органе.Третья песня Бенни «Wedding», вышедшая на сингле в мае 1966 года, имела органное вступление, свидетельствовавшее о том, что автор явно слышал за свою жизнь пару фуг. Она представляла собой новую стадию в его карьере сочинителя песен, поскольку была написана совместно со Свенне Хедлундом. «Я сидел рядом с ним, он играл на фортепьяно, и мы обменивались идеями, — говорит Свенне. — Я напевал мелодию, а он ее развивал».Бенни сыграет эту песню на церковном органе на свадьбе Бьерна Ульвеуса и Агнетты Фельтскуг, но ее текст представлял собой довольно грустное размышление о женитьбе («listen to the preacher praying / all the words he’s saying / make me feel very cold inside») («я слушаю молитву священника, / от слов, которые он произносит, / у меня холодеет внутри»).Шведская публика не обращала особого внимания на слова, но планы выпустить песню в Великобритании натолкнулись на серьезное сопротивление. «Поднялась страшная суматоха. Нам твердили: «Нельзя петь такое о священном таинстве бракосочетания», — говорит Свенне Хедлунд. — Но мы проявили упрямство и отказались менять текст. Мы были тогда молоды и не думали о женитьбе».,Впереди их ждали другие проблемы, связанные с «Wedding». Каким-то таинственным образом в руки американского продюсера и автора песен Кима Фауди попала копия записи песни. В его активе уже имелись большие хиты, включая «Alley Оор» группы Holly