— Думаю, там кто-то есть.
Я застыла.
— Где?
Она глядела на холм.
— За нами. Держится в деревьях.
— Мужчина или женщина?
Она задумчиво хмыкнула.
— Не красно-белая одежда старших женщин. Может, это Шино или Маи. А то и мужчина.
Аимару, который остановился, прошептал:
— Это не может быть тот страж, Кобаяши?
— Возможно, — Эми пожала плечами. — Это просто силуэт.
Мы шли бок о бок мгновение.
Я вдруг стала обращать внимание на все тени под деревьями.
— Думаешь, Кобаяши — шпион? — спросила я.
Эми хмыкнула.
— Шпион?
— Тот, кто оставил свиток в кладовой. Или забрал его.
Пожав плечами, Эми сказала:
— Они, наверное, не один и тот же человек, да?
— О, — в этом был смысл: один пробирается и оставляет документ в месте, где никто не посмотрит, а другой приходит позже и забирает его. Так они не выглядели бы подозрительно, и никто их не связал бы. — Это два Матсудаиры, или есть и предатель из Такеда?
— Должен быть предатель, — отметил Аимару. — Если бы Матсудаира-сама уже знал, сколько есть солдат у Такеды-сама, ему не требовался бы шпион, да?
В этом тоже был смысл.
Я стала размышлять вслух:
— Вряд ли Кобаяши может быть шпионом.
— Почему? — спросили Эми и Аимару.
— Шпион должен быть довольно глупым, чтобы опоить товарища, когда это сделало бы его очевидным обвиняемым. И, если мертвый страж был отравлен, и предатель пришел оставить свиток, почему он просто не отдал его Кобаяши, чтобы не прятать в Полной Луне?
— Может, предатель не знает, что Кобаяши — шпион? — сказала Эми.
— Может, но все еще кажется, что, если бы было проще передать документ, они бы так и сделали. И если шпион работает на лорда Матсудаиру, зачем ему указывать на Кобаяши?
— Точно, — Эми звучала уже не так растерянно из-за прошлого. — Но, может, Кобаяши… — она покачала головой, как собака, вышедшая из пруда. — Нет. Ты права. В этом нет смысла. И не было видно, чтобы Матсудаира-сама что-то скрывал.
Аимару сказал:
— Он казался разозленным. И мы ехали с ним больше недели. Он не так часто злится.
Мы обдумывали это, пока шли туда, где склон начинал выравниваться.
— Эми, — шепнула я. — Ты все еще видишь кого-то за нами?
Она кивнула.
— Тут открыто, так что они держатся подальше.
— Видишь камни по бокам от ручья впереди?
Она кивнула.
— Может, спрячемся за одним из них и посмотрим, кто преследует нас.
— Хорошая идея, Мурасаки.
Камни стояли, как разбитые двери, в которые поднимался едкий пар. Мы дошли до камня справа, быстро юркнули за него. Эми указала на Аимару, потом на дальний конец камня, который переходил в склон холма.
— Заберись. Посмотри, кто за нами идет. Но не давай себя заметить.
— Ясное дело, — Аимару выглядел оскорбленно. Он прошел вдоль камня, пригибаясь к земле. Он выглянул в трещину в камне. Повернувшись к нам, он улыбнулся и произнес губами. — Джолало-сан.
Почему он преследовал нас? Мне было не по себе.
— Что нам делать? — спросила я у Эми.
— Он — твой друг, — сказала она с ухмылкой.
— Он — не мой друг! Он просто незнакомый мальчик, с которым я пытаюсь быть вежливой!
— Он сейчас не очень вежливый, — ответила Эми, ухмыляясь заметнее. — И нам пора перестать быть с ним вежливыми.
Ноги тихо шаркали по гравию за камнем.
Я кивнула Эми.
Джолало шел мимо нашего укрытия, и Эми подставила ему подножку луком, а я вытащила меч и прижала к его горлу раньше, чем он пошевелился. Он сказал что-то на своем мягком языке — что-то грубое, похожее.
— Почему ты шпионишь за нами?
Его голос прозвучал писком:
— Шпионю? — он, конечно, больше сосредоточился на остром краю вакидзаси, чем на наших словах.
— Следишь за нами. Идешь за нами. Слушаешь нас.
Он моргнул круглыми глазами и посмотрел на меня, не забывая следить за мечом.
— Не слушаю. Не смотрю.
— Ты шел за нами. Зачем?
Он нахмурился. Эми стукнула его луком по ноге, и он охнул.
— Хотел. Пойти, туда, где ты. Куда ходишь ты.
Я посмотрела на Эми. Она сказала:
— Мы идем в холмы для ритуала, — это было правдой.
Я добавила:
— Чужакам такое видеть нельзя, — это был не совсем правдой, но мне было все равно.
— С мечом? — спросил он. — И луком?
— Да, — буркнула я. Я не знала, как объяснить иначе то, что мы шли по лесу с оружием.
Он рассмеялся, что сильнее меня разозлило.
— Ты можешь использовать меч?
Я помедлила. Мы не должны были рассказывать чужакам, что умели пользоваться оружием. Мы должны были выглядеть мило.