— Сэнпай, — снова прорычала она, но если что и добавила, я не знала — я уже вышла за дверь.
* * *
Когда я пришла в Главный зал, солдаты почти доели. Эми шептала, что они сильно пили, но не выглядело так, чтобы сакэ их развеселило. Солдаты Такеда хмуро глядели на Матсудаира, те отвечали тем же. Даже капитан Токимацу, который всегда казался готовым пошутить, хмурился, хотя продолжал поглядывать туда, где сидела Миэко, милая, но горюющая, за главным столом. Рядом с ней сидели Чийомэ-сама и два лорда, тоже выглядели мрачно.
Мы убрали миски со столов, но никто не успел встать, Матсудаира-сама поднял руку, и зал погрузился в более глубокую тишину.
— Милорд-губернатор Достоинства сообщил, что похороны пройдут завтра утром. Этим вечером монах проведет обряд, и рад мы признаем, что будет неуважительно и сложно для мертвых видеть кого-то еще этим вечером, мы приглашаем вас к погребальным кострам, когда они загорятся, чтобы почтить павших.
Все солдаты поклонились, и вскоре зал опустел.
Кухню будто заразило плохое настроение в зале. Даже юмор Ки Сана был приглушен, Кумо-сан жевал губу, а Торай-сан бурчал под нос. Эми, Тоуми и я переглянулись и тихо начали уборку. Я собиралась выносить обрезки с Эми, но Сачи-сан прошла на кухню и отвела меня в сторону.
— Рисуко, госпожа Чийомэ хочет, чтобы кто-то из нас играл на обряде этим вечером. Сузумэ и Аоки, — старшие женщины, — отправились веселиться в Устье, и мне нужна помощь учеников. Шино может играть на кото и колокольчиках, я буду играть на флейте. Я бы посадила Маи за сямисэн, но она…
— В Убежище, — страх сдавил мое живот. — Вы… хотите, чтобы я играла?
Сачи щелкнула пальцем по моему носу и рассмеялась.
— Везучая, — при виде моего лица она снова рассмеялась. — Ты справишься, Рисуко. Я слышала, как ты играешь. Не так точно, как Маи — у тебя маленькие пальцы — но в другом даже лучше. Это просто будут «Вишневые цветы» и несколько других старых и любимых песен.
Я посмотрела на Эми, которая глядела на меня с вопросом, и Тоуми, чье лицо обвиняло меня в том, что я бросала их.
— Эм, Сачи-сэнсей, я нужна вам прямо сейчас?
— Боюсь, да. Мы должны устроиться там до начала похорон. Я уже сказала Аимару принести инструменты из Чайного домика.
— Хай, Сачи-сэнсей, — я повернулась к другим и виновато скривилась. Эми пожала плечами, а Тоуми, конечно, нахмурилась.
Приняв такой ответ, Сачи нежно вывела меня за локоть из кухни и направила к вратам.
19 — Отбывший
Когда мы дошли до места, где устроили погребальные костры, Шино уже была там, ворчала на Аимару, устанавливая кото на низкую подставку в примятой траве.
— Ты мог бы хотя бы попытаться нести его ровно, бака.
— Прости, Шино-сан, — звучало так, словно Аимару уже давно это повторял. Он поднял длинную флейту Сачи и мой сямисэн. — Но у меня были другие…
— Как мне играть без наперстков? — прорычала Шино.
— Успокойся, Шино, — сказала Сачи, начав чистить свою флейту. — Ты можешь делать это пальцами. Аимару, на верхней полке в шкафу у двери в Чайном домике лежат наперстки. Можешь принести их для Шино, пожалуйста?
— Да, Сачи-сан, — Аимару убежал.
— И если уронишь, не наступай на них! — крикнула ему вслед Шино.
Сачи фыркнула и заиграла обманчиво простую мелодию «Зов оленя», пока мы с Шино настраивали инструменты.
Было тяжело провести мелкие поправки для настройки струн сямисэна с длинной шеей, когда пальцы дрожали и вспотели. Было еще сложнее, когда сидела в дюжине шагов от двух аккуратных стопок хвороста, в каждой было тело в белой ткани. Я видела смерть, но не ощущала себя комфортно рядом с ней.
И я глубоко вдохнула и слушала мгновение игру учительницы.
Меня всегда потрясало, как Сачи могла превратить пару выдохов через длинную трубку бамбука в до боли красивую и якобы легкую музыку. Это напоминало мне, если честно, чувство, которое порой приходило, пока я лазала — когда не я лезла, а меня будто поднимало, если в этом был смысл.
Вдохнув — это тоже было частью музыки, как и ноты — Сачи подмигнула мне.
Я улыбнулась в ответ и продолжила настройку. Легко не было, но стало немного проще.
Шино ворчала рядом со мной, поправляя струны на своем широком кото.
Я вспомнила грубое приветствие, которое передала соседке Маи.
— Маи-сэнпай передавала привет.
Задев струну, прижимая ее костяшкой к деке, Шино приподняла бровь, глядя на меня.