Голос смолк, а мы с водителем бензовоза замерли на месте, переваривая услышанное. Так же, как и остальные «зерна», вылезшие к этому моменту из барака.
— Приехали мля, — только и сказал Макарыч, почесав себе затылок.
Глава 2. Стадии принятия.
Сигареты Макарыч нашел в углу навеса. Там же обнаружилась водка в нескольких картонных ящиках, а так же всякая мелочевка для продажи на кассе, вроде батареек, жвачки и чупа–чупсов. Цепкий взгляд водителя быстро нашел среди этого барахла упаковку пластиковых зажигалок, которая отправилась в мешок Макарыча следом за блоком сигарет.
— Куришь? — коротко спросил он меня, доставая из ящика второй блок «бонда».
— Не-а. Как–то с курением не срослось, — развел я руками. — Правда, после военной кафедры на месячных сборах начинал баловаться, но потом бросил.
— И не начинай больше, — вернул сигареты на место водитель. — Уже смысла нет. А я вот курю. Но с моей работой, блин, дымить то негде, то некогда, то нельзя. Так и маешься до самого конца смены, пока бензовоз в гараж не загонишь. Мне одного блока как раз хватит накуриться всласть до самой смерти. На, возьми лучше вместо курева «березку», раздавишь ноль семь напоследок за наш упокой.
— По–вашему все так плохо? — автоматически взял я бутылку водки. Мысли в голове путались, дурацкое объявление окончательно выбило меня из колеи.
— А ты сам как полагаешь? — мрачно уставился на меня бывший водитель. — Ты, считаешь, тут с нами шуточки шутят? Трупов, наверное, еще не видел? Где, по–твоему, сейчас остальные семнадцать посевов?
— Трупы я видел, — покачал я головой. — Но впереди еще трое суток, рано заказывать по себе панихиду. И, даже если эти треяне не врут, мы можем доплыть до соседнего острова и активировать кристалл. До него километров шесть — семь, не больше. Кроме того, вся эта история еще может оказаться розыгрышем…
— Не может, — отрезал Макарыч. — Никакого розыгрыша. Пойдем, Саша, посмотрим лодки. Но вообще дело хреново, без шансов. Ты знаешь, я чуйкой чувствую — все сказанное правда. — Мужик вытащил из пачки первую сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.
— А вы где служили? — спросил я, когда мы, погруженные каждый в свои мысли, дошли до лестницы к пристани. — Видно же, что вы бывший военный.
— В пушкарях, — не стал отпираться Макарыч. — До майора дослужился.
— Здорово!
— Ни хрена, — поморщился мужик. — Ничего хорошего. Майор в тридцать семь лет это ни хрена не здорово. Тем более что в итоге пришлось все бросать и идти в водятлы к армянам.
— И вы думаете, мы все обречены? — решил сменить я тему, видя, как нахмурился собеседник.
— Да.
— Почему?
— Потому что через три дня вся эта хреновина утонет, — негромко сказал Борис Макарович, выбросив бычок и сразу же закурив новую сигарету. — Конечно, вроде бы есть альтернатива: треяне предлагают захватить остров напротив, уничтожив там каких–то зверей и активировать что–то. И даже готовы дать оружие. Но кто воевать–то будет? Ты тут видишь, млять, охотников? Чингачгуков? Или хотя бы нормальных бойцов?
— Когда все голые, то все одинаковые. Кто его знает, что тут за народ.
— Я знаю. Полчаса прошло, а не все даже одеться успели, все еще сидят в бараке как овцы в загоне, ждут, хрен знает чего! Баб отметаем сразу, если на сотню женщин найдется пяток умеющих держать оружие и с крепкими нервами, то я сильно удивлюсь. Они в любом случае погоды не сделают… Среди мужиков, может быть, будет десятка полтора бывших военных или охотников. Но это все еще было бы поправимо. Если бы нам дали время на обучение и слаживание! Народ у нас не дурак, и не трус, даже если поначалу таким кажется. Времени нет, вот что самое плохое. Был бы здесь хоть один хорошо вооруженный и опытный взвод, мы бы любую агрессивную фауну прижали к ногтю на раз–два. Плевать какую — велоцерапторов или львов с бегемотами. А так… Ты сам стрелять–то умеешь?