— И научил их, как спятить окончательно?
— Дай им неделю, и сама увидишь разницу. Они уже начали играть по-новому. Теперь они обращают свое внимание к кому-то, а не на кого-то. Пожалуйста, БиДжей, не суди поспешно.
— Джим, я не сомневаюсь, что ты веришь в то, о чем говоришь. Но ты был обязан прежде посоветоваться со мной. Следовало подождать, пока…
— Иди ты к черту, Би-Джей! — Я и вправду рассвирепел. — Я пытался посоветоваться, но у тебя никогда нет времени кого-нибудь выслушать, и ты всегда просишь людей отложить их планы, чтобы ты могла осуществить свои, а потом еще нервничаешь, что тебя посылают подальше и занимаются своими делами, не спросив у тебя разрешения. Не знаю, как остальные, но я устал ждать, когда ты найдешь время сесть и спокойно послушать. И пожалуйста, не надо рассказывать, сколько у тебя дел. Это я уже сто раз слышал и могу сам представить себе бедную Би-Джей не хуже тебя.
Дети мучились, а я мог помочь. И это только первый шаг. Детей надо постоянно тренировать, дать им в руки инструмент для управления своими эмоциями, своими реакциями. Тогда они управятся и с остальной гадостью, которую вывалит на них жизнь.
— И ты считаешь, что наступило улучшение? — возмутилась Бетти-Джон, — Да ты видел хотя бы своих собственных детей? Алек превратился в поломанный граммофон. Мы не можем его остановить. Он отыскивает слова, которые ему нравятся, и повторяет их снова и снова, пока они не надоедают, а после придумывает новое слово, и все начинается сызнова.
— Он играет, Би-Джей, в игру, известную только ему. Но заметь, что теперь он играет с языком, а не сопротивляется ему. Он приноравливается к новому умственному ландшафту. Я так рад, что он хоть что-то бормочет. В малыше накопилась масса энергии, которую надо выпустить.
— Но, черт возьми, не батарейка же он! Христос на блине! Где ты нахватался этого психопатического лепета?
— Э… — Я колебался.
— Кто ты такой, Джим? Недоделанный моди?
— Никогда не занимался модулирующей тренировкой. — Я ощутил некоторую неловкость.
— И так, черт возьми, уверенно рассуждаешь! Откуда ты взялся?
Я замотал головой: — Мне бы не хотелось…
— Да? Не выйдет. Если хочешь учить детей открытости, начни с себя. Кто вы такой, мистер?
— Ты знаешь, кто я такой.
— Нет, не знаю. Единственное, что я знаю: ты можешь оказаться шпионом ренегатов.
Внутри у меня все похолодело. Я едва не вскочил со стула.
— Нет! Только не это. Я знаю, какие они, Би-Джей, гораздо лучше, чем ты думаешь. Я не из них и не хочу снова стать похожим на них…
— Снова?
Я замялся. Потом подтвердил: — Да. Снова. Они захватили меня и промыли мозги. Я жил в Племени ревилеционистов…
— О, дерьмо!
— … почти год. Потом сбежал. Но до этого успел разобраться, на что они способны. — Мне пришлось прерваться, чтобы вытереть слезы; я и не подозревал, насколько еще свежа рана. — Да, допускаю, что многому я научился у них. Не все их постулаты лишены здравого смысла. Но я знаю, кто они такие и насколько они опасны. Я сам разорвал цепи, которыми Племя опутало мой мозг.
— Ты уверен? А по-моему, у тебя все еще слегка остекленевший взгляд. Если бы я знала…
— … то дала бы мне коленом под зад, правильно? Вот вам и знаменитое сострадание Бетти-Джон. Она колебалась.
— Нет, но к детям даже близко не подпустила бы.
— О, валяй дальше, Би-Джей! Ты говоришь как настоящий реакционер. Упражнения на прорыв работают независимо от того, кто их проводит.
— Не будь дураком, Джим! Неужели ты думаешь, что сообщил мне что-то новенькое? Учить меня прорывам! Да большинство чепухи, которую ты повторяешь, относится к «Технологии сознания», известной еще с прошлого века! Вот дерьмо! Все мальчишки одинаковы. Все вы думаете, что самолично изобрели просвещение на прошлой неделе.
Она потыкала указательным пальцем мне в грудь, причем довольно больно.
— Позволь сообщить тебе кое-что. Когда я училась в колледже, семинары по усовершенствованию личности были в большой моде. Их называли «Тренировка результативности», «Источник силы» и «Языковой прорыв». И все поголовно занимались модулированием. Ты не считался «живым», если не прошел модулирующую тренировку. Множество моих друзей так и пропало в этой черной дыре, некоторые вынырнули на поверхность — но у всех, пока они находились под ее влиянием, была блаженная улыбка на устах и снисходительное: «Ты должна сама испытать, чтобы понять». Я-то понимала, что с ними происходит, и сегодня правила ничуть не изменились: каждый Божий день ты обязан пройти новую трансформацию, осуществить новый прорыв, достичь нового уровня — и прочая дребедень и психологический лепет!