Это было неотвратимо. Сойер сделал все, что мог. Он сделал свое дело.
Где-то невообразимо далеко в другом пространстве, некто в Оффисе Торонто напишет на его досье: «Закрыто». Сойер покачал головой, отгоняя это видение. Теперь у него есть только Хомад.
На Хомаде тоже можно хорошо жить — больше ему ничего не остается.
Он повернулся к Клей, ожидавшей его. С трудом Сойер поднялся на ноги.
Человек должен делать свое дело в любом мире. Сойер знал, что Землю он не забудет. Он подумал, что каждый раз, когда он напьется, он будет говорить о ней. Если на Хомаде есть вино, подумал он, — то он должен напиться и бубнить окружающим о Земле, о ее зеленых полях, о морях… Во всяком случае, к нему снова вернется Земля, он сможет долго говорить о ней, говорить более ласково, чем тогда, когда он жил на ней…
Но он молод. Перед ним — долгая жизнь. Все может быть хорошо, если он постарается…
Улыбающаяся маска Альпера смотрела, как он неуверенно шел вперед над клубящимся золотым туманом бездны к Затри… и к Клей.
ЯРОСТЬ[3]
Предисловие
Эта история не для трусливых…
«Ярость» — роман о неистовстве. Он рассказывает о мучительной борьбе человеческой расы за новый взлет к звездам из глубины венерианских морей. В центре борьбы — деятельность Сэма Рида, бессмертного, которого отец при рождении так видоизменил, что ребенок не знал, что он бессмертен, пока не достиг возраста восьмидесяти лет. Внутреннее психологическое противоречие между его верой в собственную недолговечность и врожденным подсознательным чувством «долгой жизни», которое типично для бессмертных, составляет основу, от которой зависит вся карьера Рида и спасение человечества.
Именно эта карьера — через софистику и стремление к самовозвеличиванию, а также убийство — в конечном счете выводят человеческую расу из благополучных морей к биологическим ужасам поверхности планеты, чтобы бороться и достичь благородной цели. В этом процессе Сэм Рид превращается из национального героя в национального преступника, пытаясь победить пораженчество и высокомерное спокойствие, которые характеризовали его неопознанных братьев и заклятых врагов — бессмертных правителей.
Этот роман имеет важное значение и для нашего времени; и сегодня, как всегда, человеческая раса не может вести растительную жизнь. Либо она будет подниматься к новым уровням социальной сложности и постижений, либо опустится в старческий маразм; «Ярость» показывает, как в условиях, совершенно отличных от наших, человечество снова начало долгий подъем от упадка к величию.
Гроф Конклин[4]
Вступление
Была белая ночь на Земле и сумеречный рассвет на Венере…
Все люди знали о сияющей тьме, что превратила Землю в звезду на облачном небе. Но мало кто понимал, что и венерианский рассвет незаметно сменяется тьмой. Подводные огни горели все ярче и ярче, превращая огненные башни в зачарованные крепости под поверхностью мелкого моря.
Но семьсот лет назад эти огни горели еще ярче. Шестьсот лет прошло с момента гибели Земли. Шел XXVII век.
Время замедлилось. Вначале оно двигалось гораздо быстрее. Многое предстояло сделать. Венера оказалась непригодной для жизни, но люди были вынуждены здесь жить.
Человек одновременно прочен и хрупок. Насколько хрупок, он сознает лишь при извержении вулкана или землетрясении. Насколько прочен, можно понять, если учесть, что колонии существовали не менее двух месяцев на континентах Венеры.
Человек никогда не знал ярости Юрского периода на Земле. На Венере он был гораздо хуже. У человека не было подходящего оружия для завоевания поверхности планеты. Его оружие было либо слишком мощным, либо слишком слабым. Оно могло либо полностью уничтожать, либо легко ранить, и человек не смог жить на поверхности Венеры; здесь он встретился с совершенно новым противником.
Он встретился с яростью… И бежал.
Безопасность ждала его под водой. Наука усовершенствовала межпланетные путешествия и уничтожила Землю; наука смогла создать искусственную среду на дне океана. Были построены купола из империума, под ними поднимались города.
3
© Henry Kuttner. Fury. N. Y. : Grosscf & Dunlap, 1950
© Перевод. О. С. Ладыженский, Д. В. Громов, 1992
4
Гроф Конклин (1904-1968) — известный американский издатель, составитель антологий. Выпустил их свыше сорока, начиная с 1946 года, когда появилась его первая книга — «Лучшее в научной фантастике». Автор ряда статей и обзоров американской НФ.