— Я пытался, но без толку. — Мне удается прилично растрепать два главных кольца веревки и тем самым их ослабить. — Давай, пробуй. Поднажми.
Хагстрем корчит гримасу, напрягая мускулатуру. Кольца веревки так врезаются в его плоть, что кожа угрожает вот-вот лопнуть.
— Давай же, давай! — ору я, пытаясь припомнить мантры, которые выкрикивают личные тренеры и наставники Малой лиги по всему свету. — Жми на все сто!
Хагстрем охлаждает меня одним-единственным огненным взором, затем делает глубокий вдох, раздувая грудь, выгибает спину — и вдруг все веревки разом рвутся. Нелли падает ничком, в набегающую волну, а я мигом его подхватываю и волоку к берегу. Береговых спасателей почему-то никогда нет рядом, когда они тебе требуются. Более того, их никогда нет рядом, когда они тебе даже не требуются.
На полпути к берегу Хагстрем выскальзывает из моей хватки и сам встает на ноги.
— Нормально, — говорит он. — Я могу идти.
Мокрые, измученные и почти обезумевшие, мы кое-как забираемся в «мерседес». Хагстрем садится за руль, а я тем временем принимаюсь за телефон.
— В пентхаусе по-прежнему никто не отвечает, — вскоре сообщаю я.
— Проклятье, — рычит Нелли. — Сколько раз я велел Норин простым мобильником обзавестись!
— Норин не та девушка, которой можно что-то велеть, — замечаю я.
— Это точно. — Хагстрем качает головой. — Ты ее когда-нибудь в споре одолевал?
— Бывало, но не в тех случаях, которыми стоит гордиться.
И тут мы вдруг дружно понимаем, что говорим об одной и той же женщине, причем на одном языке. Что в разное время у нас с этой дамой были одни и те же отношения. И самое поразительное, что мы совершенно не готовы в связи с этим порвать друг другу животы и вытянуть кишки через нос.
Звонит мой мобильник, и я едва его не роняю, стараясь как можно быстрей приложить к уху.
— Норин?
— Ты где? — Это Гленда. Из мобильника слышен дорожный шум.
— Еду на север. А ты где?
— Еду в Холовер, как ты сказал. Что за дьявольщина творится?
— Нет времени объяснять, — говорю я. — Норин с тобой?
На фоне звучит бибиканье, а потом Гленда, в дюймах от своего мобильника, отпускает кому-то фантастический залп матерщины. В радиусе десяти миль от нее все сейчас как пить дать густо краснеют. Наконец Гленда переходит в более приемлемый режим и сообщает:
— Норин на яхте.
— Норин на яхте, — передаю я Хагстрему. Тут я вспоминаю, что динамик моего мобильника имеет одну модную функцию, и, после нескольких мгновений возни, нажимаю нужные кнопки. Теперь мы можем совещаться втроем.
— Она вышла на яхте? — спрашивает Хагстрем. — Она же терпеть эту посудину не может.
— Не знаю, — говорит Гленда. — Она сама так сказала. Они с Одри полчаса назад туда направились. Сразу же после того, как буря миновала.
Одри. Миниатюрная пожилая дама, гериатрическая тень Джека. То и дело у него под боком, никогда ни слова ни говоря, неизменно пользуясь полным его доверием.
Одри. Очень кстати слинявшая из ночного клуба Дуганов как раз перед покушением на убийство с распад-порошком.
Одри. Очень кстати отпросившаяся с похода за мягким мороженым в тот вечер, когда застрелили Джека.
Итак, Одри. У нее определенно есть знание обстановки и необходимые средства. А тот факт, что она неким образом связана с девушками с «фабрики звезд», означает, что у нее вполне может быть налажен контакт с Талларико.
И теперь она наедине с Норин.
Я хватаю телефон и ору:
— Гленда, ты должна немедленно добраться до яхтенной гавани! Останови эту яхту! Не дай ей выйти в море!
Хагстрем бросает на меня недоуменный взгляд:
— В чем дело?
Но Гленда достаточно хорошо знает мой тон, чтобы мне доверять.
— Ты уверен, Винни?
— Достаточно. Если я не прав, вреда не будет. Давай, сделай все, что сможешь, но не дай им на той яхте выйти.
Я отключаю мобильник и откидываюсь на мягкую спинку кожаного сиденья, а Хагстрем тем временем гонит машину к пристани, яхте и Норин, которая и ведать не ведает, что славный набор старых, но вполне смертоносных когтей нацелен ей в спину.
— Да зачем ей это делать? — недоумевает Хагстрем, пока мы несемся от стоянки Холовер-Бич прямиком к яхтенной гавани в Форт-Лодердейле. — Одри многие годы была с Джеком.
— И что она для него делала?
— Вообще-то не знаю. Никто из нас толком не знал. Помогала с какими-то мелочами.
— Угу, — отзываюсь я. — С такими мелочами, как убийство.
Когда мы добираемся до яхтенной гавани, я вижу Гленду на дальнем конце одного из причалов, размахивающую руками, чтобы привлечь наше внимание. Гленда нервно озирается, глаза ее бегают туда-сюда, словно ее застали за тем, как она тырит цукаты с праздничного торта. В воздухе плывет легкий запах пороха — должно быть, какой-то кретин поблизости стрелял по тарелочкам.