Джек вовремя ее отдергивает.
— Ну-ну, полегче…
— Пожалуйста, — повторяю я. — Убери ее. И запри шкаф, ага?
Джек мгновенно выполняет мою просьбу и прячет настой в невысоком шкафу.
— Но здесь нет запора…
— Тогда давай просто отсюда свалим.
Мы направляемся из кухни обратно в главное помещение. Солидной части меня до смерти хочется побежать назад и начать загонять себе в желудок одну бутылку за другой. Однако ноги возвращаются ко мне с каждым шагом. Тем не менее я по-прежнему чувствую, как в моих жилах бродит настой, и пытаюсь прикинуть, сколько это может продлиться.
— Сколько, — спрашиваю я, — сколько его там?
— В одном глотке? Думаю, листика два.
Как я понимаю, это добрый час будет держать меня на взводе. Просто поразительно, как быстро все вернулось — и с какой силой. В прежние времена два жалких листика базилика меня бы разве что на завтрак сподобили; теперь же я от консервированного папоротника готов запрыгнуть на ближайший столик и там чечетку отбить.
— Ты должен был мне сказать, — повторяет Джек. — Тогда бы я даже пытаться не стал…
— Ничего, проехали, — отзываюсь я. — Просто… просто не станешь же ты вот так сразу выкладывать все это парню, с которым ты пятнадцать лет не виделся. Типа: «Привет, рад тебя видеть, как житуха? Что? У меня? Ну, у меня, блин, одни крутые обломы».
— Нет, Винсент, все совсем не так…
Но я давно все это знаю. Джек уже немного меня жалеет — глаза его стали мягче, голова склонилась набок. Это не имеет значения. Так все реагируют. Я с этим живу, и я это принимаю.
На центральной сцене очередная стриптизерша выбирается из-за черной просвечивающей занавески. Она полностью одета — то есть совершенно голая по человеческим понятиям. Эта высокая рыжеволосая красотка с торчащими грудками и широкими бедрами отлично справилась бы в любом человеческом клубе, какой предпочла бы выбрать, но ее настоящие таланты лежат в иной сфере. Пока музыка пульсирует поверху, девушка начинает медленно работать со своей шкурой, соблазнительно удаляя одну фальшивую ляжку за другой, обнажая длинные зеленые ножки с идеальным набором изящных, бритвенно-острых когтей. Хвост она прячет до самого конца — это старый стриптизерский трюк, но он неизменно ввергает клиентов в буйное неистовство.
Люди Джека мгновенно клюют. Они суют двадцатидолларовые купюры в складки кожи, где чешуйки встречаются с фальшивыми бедрами, засовывая бумажки пониже, чтобы реально дотронуться до зеленой шкуры. Девушке, судя по всему, все нипочем — в подобных местах ты держишь свои чувства под жестким контролем, пока твои зажимы лежат на полу. В конце концов, этой красотке надо себе на жизнь зарабатывать.
— Не желаете ли настоя?
Я поворачиваю голову и обнаруживаю еще одну маленькую азиатку, что буквально роятся по империям и Джека, и Талларико.
— Нет, спасибо, — говорю я. Тут моя левая рука внезапно выстреливает, чтобы схватить бокал, но правая хватает преступную левую за запястье и удерживает ее на месте. Официантка одаривает меня взором, припасенным для особенно интересных обитателей зоопарка.
— Вы бы на секундочку эту выпивку здесь не поставили? — спрашиваю я, указывая на ближайший столик. — Мне бы хотелось вам пару-другую вопросов задать…
— Нам не дозволено иметь свидания с клиентами, — машинально говорит девушка.
— Нет, дело не в этом… то есть вы очень красивы, но дело не в этом… — Тут азиатка одаривает меня взором, припасенным для сексуально озабоченных обитателей зоопарка. — Я вас, случайно, раньше не видел? — «Классно, — говорю я сам себе. — Давай, Винсент, может, лучше сразу к аресту перейти?»
Девушка мотает головой и нервно оглядывает помещение.
— Мне надо работать…
— А как насчет Эдди Талларико? — интересуюсь я, понижая голос. — Вы на него тоже работаете?
Какое-то мгновение мне кажется, будто я чую запах чернослива — страх, тревогу, — но секунду спустя все проходит.
— Нам не положено разговаривать с клиентами, — говорит девушка. — Я просто выпивку разношу. — И с этими словами она исчезает, проглоченная жаждущей толпой.
— Да, вот это настоящий Рубио. Всегда знает, как с дам чешую обдирать. — У меня под боком Гленда. — Ну что, ты с той маленькой промашкой уже закончил? — Она не мой консультант в АГ — и ей никогда такое не светит. Тем не менее я знаю, что провел Гленду через горы дерьма, пока жевал базилик, и могу понять, почему она хочет, чтобы ее добрый старый друг крепко стоял на ногах.