Судно было португальским. На корме мы прочитали название порта приписки: «Lisboa», Лиссабон, значит. И название — «Корковадо». Что это означает, никто из нас не понял.
— Это означает «горбатый», — сказала Ирина.
— Ты разве знаешь португальский? — спросил Андрей.
— Не знаю. Но днями прочитала книгу о Рио-де-Жанейро. Там над городом возвышается гора Корковадо. Но ты продолжай, продолжай…
— Поднялись мы на борт этого самого «Корковадо», и я стал разыскивать радиорубку. Нашел ее позади капитанского мостика, открыл дверь и увидел сидящего у аппаратуры человека.
— Ой, — сказала Ирина.
— Руку он держал на телеграфном ключе. Глаза были открыты, но это был мертвец, Ириша…
Андрей Балашев замолчал. Он смотрел в угол гостиной, и, казалось, взгляд его проходит сквозь стены, устремляется далеко-далеко, в тот самый морозный и солнечный январский день, когда произошла встреча с пленником ледяной горы.
— Мертвецы, Ирина, были повсюду, — продолжал рассказывать радист «Мурманца», — на мостике, в кубриках, сидели за столом в темной кают-компании. Все они закоченели, превратились в ледышки, а ощущение было такое, будто поразил их внезапный сон, и все они вроде окаменели…
Наш старпом попытался найти хоть какие-то судовые документы. Но ему не удалось ничего обнаружить, и мы предположили, что кто-то все-таки покинул судно, захватив документы с собой.
Капитан сообщил обо всем начальству, а сам попытался оторвать траулер от айсберга. Матросы завели буксир, «Мурманец» наш подергал-подергал «Корковадо», но тщетно: ледяная гора не отпускала траулер.
Начальство приказало нам находиться поодаль и ждать канадских спасателей, чтобы составить с ними совместный акт об обнаружении «Корковадо», снять с его борта погибший экипаж и обоюдными усилиями спасти судно.
Мы ждали канадцев около часа. И когда они показались на горизонте, айсберг, будто испугавшись предстоящего возмездия, разломился.
Та его половина, к которой примерз траулер, стала поворачиваться, задирая вверх место разлома. Вот она стала на ребро, «Корковадо» зачерпнул бортом воду, труба его прицелилась в нашу сторону, затем половина ледяной горы опрокинулась, обнажив причудливую нижнюю часть, накрыв собой «Корковадо».
Айсберг спрятал его от нас, так и не выпустив жертву.
Капитан сообщил по УКВ о случившемся подоспевшим канадцам, они видели, как переворачивалась гора, отбили мы подробную РДО начальству и побежали в район промысла, караулить наших рыбаков от всяческих напастей.
Вот такие пироги, Ириша.
— Значит, вы так и не узнали, что произошло с ними… Кто они?
Балашев пожал плечами.
— В Португалии, конечно, про них знают. Наши ведь сообщили властям название судна. А прежде считали: пропали без вести… Не пора ли нам на боковую?
— Пора, Андрюша… Хотя я не скоро теперь засну.
— Говорил ведь — на сон грядущий рассказывать об этом не годится.
— Ладно, ладно… Обойдется. Погоди, я сейчас возьму постель, пойдем в сарай, устрою тебе ночлег на сеновале.
XIX
Полковник Адамс протянул расшифрованную радиограмму Малютке Джеку.
— Взгляните-ка, Бойд, — сказал он своему заместителю. — Ваш «Голубой десант» вышел на объект операции, и сегодняшней ночью агентурные досье службы безопасности будут у него в руках. Поздравлять нам друг друга пока еще рано, но отметить успешное начало ужином у Морини мы можем себе позволить.
— Если в сейфе на самом деле находится дело Ольшанского — «Лося», — отозвался майор Бойд, — Биг Джону поручено провести перевербовку старика. А через него мы выйдем на сына…
— И тогда тридцать пять процентов гонорара от «Америкэн айрон компани» ваши, Джек, — сказал Хортен-старший. — Надеюсь, такое распределение вы считаете справедливым. Шестьдесят пять процентов мне — за идею, связи с компанией, общее руководство, за более высокое звание и уровень профессионализма. Остальное ваше, майор. За практическое воплощение операции и работу под моим руководством. Справедливо, Джек?
— Абсолютно, сэр, — почтительно ответил Малютка Джек.
«Старый жадный проходимец, — яростно подумал он. — Все тебе мало, проклятый stingy[3]. Жадность едва тебя не сгубила в Сингапуре, когда ты хотел обобрать компаньонов по торговле наркотиками. Китайские мафиози обстреляли твою машину из автоматов, и только чудом остался ты жив, и тут же удрал в Европу. Но когда-нибудь твое ненасытное брюхо набьют свинцом…»