Я начал помнить себя как раз в паузе меж времен – время от нас отводило глаз, и этим я был пленен. Я люблю этот дряхлый смех, мокрого блеска резь. Умирающим не до тех, кто остается здесь. Время, шедшее на убой, вязкое, как цемент, было занято лишь собой, и я улучил момент. Жизнь, которую я застал, была кругом неправа – то ли улыбка, то ли оскал полуживого льва. Эти старческие черты, ручьистую болтовню, это отсутствие правоты я ни с чем не сравню. Я наглотался отравы той из мутного хрусталя, я отравлен неправотой позднего февраля.
Но до этого – целый век темноты, мерзлоты. Если б мне любить этот снег, как его любишь ты – ты, ценящая стиль макабр, вскормленная зимой, возвращающаяся в декабрь, словно к себе домой, девочка со звездой во лбу, узница правоты! Даже странно, как я люблю все, что не любишь ты. Но покуда твой звездный час у меня на часах, выколачивает матрас метелица в небесах, и в четыре почти черно, и вовсе черно к пяти, и много, много еще чего должно произойти.
3. «Вот девочка-зима из нашего района…»
Вот девочка-зима из нашего района,Сводившая с ума меня во время оно.Соседка по двору с пушистой головойИ в шубке меховой.Она выходит в сквер, где я ее встречаю,Выгуливает там собаку чау-чау;Я медленно брожу от сквера к гаражу,Но к ней не подхожу.Я вижу за окном свою Гиперборею,В стекло уткнувшись лбом, коленом – в батарею,Гляжу, как на окне кристальные цветыРастут из темноты.Мне слышно, как хрустят кристаллы ледяные,Колючие дворцы и замки нитяныеНа лиственных коврах, где прежде завывалОсенний карнавал.Мне слышится в ночи шуршанье шуб и шапокПо запертым шкафам, где нафталинный запах;За створкой наверху подглядывает в щельИскусственная ель;Алмазный луч звезды, танцующий на льдине,Сшивает гладь пруда от края к середине;Явление зимы мне видно из окна,И это все она.Вот комната ее за тюлевою шторой,На третьем этаже, прохладная, в которойСредь вышивок, картин, ковров и покрывалЯ сроду не бывал;Зато внутри гостят ангина и малина,Качалка, чистота, руина пианино —И книги, что строчат светлейшие умыДля чтения зимы.Когда настанет час – из синих самый синий —Слияния цветов и размыванья линий,Щекотный снегопад кисейным полотномПовиснет за окном —Ей в сумерках видны ряды теней крылатых,То пестрый арлекин, то всадник в острых латах,Которому другой, спасающий принцесс,Бежит наперерез.
Тот дом давно снесен, и дряхлый мир, в которомМы жили вместе с ней, распался под напоромПодспудных грубых сил, бродивших в глубинеИ внятных ей и мне, —Но девочка-зима, как прежде, ходит в школуИ смотрит на меня сквозь тюлевую штору.Ту зиму вместе с ней я пробыл на плаву —И эту проживу.
ТангоКогда ненастье, склока его и пряначнут сменяться кружевом декабря,иная сука скажет: «Какая скука!» —но это счастье, в сущности говоря.
Не стало гнили. Всюду звучит: «В ружье!»Сугробы скрыли лужи, «рено», «пежо».Снега повисли, словно Господни мысли,От снежной пыли стало почти свежо.Когда династья скукожится к ноябрюи самовластье под крики «Кирдык царю!»начнет валиться хлебалом в сухие листья,то это счастье, я тебе говорю!
Я помню это. Гибельный, но азартполчасти света съел на моих глазах.Прошла минута, я понял, что это смута, —но было круто, надо тебе сказать.
Наутро – здрасьте! – всё превратят в содом,И сладострастье, владеющее скотом,затопит пойму, но, Господи, я-то помню:сначала счастье, а прочее всё потом!
Когда запястье забудет, что значит пульс,закрою пасть я и накрепко отосплюсь;смущать, о чадо, этим меня не надо —всё это счастье, даже и счастье плюс!
Потом, дорогая всадница, как всегда,Настанет полная задница и беда,А все же черни пугать нас другим бы чем бы:Им это черная пятница, нам – среда.
5. «Как быстро воскресает навык!..»
Как быстро воскресает навык!Как просто обретаем мыПривычный статус черных правокНа белых дистихах зимы.Вписались в узы узких улиц,Небес некрашеную жесть…Как будто мы к тому вернулись,Что мы и есть.С какою горькою отрадойМы извлекаем пуховик,А то тулуп широкозадый:Едва надел – уже привык.Кому эксцесс, кому расплата,Обидный крен на пару лет,А нам – костяк, – писал когда-тоОдин поэт.Как быстро воскресает навык —Молчи, скрывайся и урчи;Привычки жучек, мосек, шавок,Каштанок, взятых в циркачи,Невнятных встреч, паролей, явок,Подпольных стычек, тихих драк;Как быстро воскресает навыкБолезни! КакПо-детски, с жаром незабытым —Чего-то пишем, всё в уме, —Сдаешься насморкам, бронхитам,Конспирологии, чуме,И что нас выразит другое,Помимо вечного – «Муму»,Тюрьма, сума, чума и гореУма/уму?Не так ли воскресает навыкСвиданий с прежнею женой,Вся память о словах и нравах,Ажурный морок кружевной:Душа уныло завывает,Разрыв провидя наперед, —Плоть ничего не забывает,Она не врет.