Нечто подобное мы увидели и здесь. Во всяком случае, мне именно этакая аналогия пришла в голову, вызвав из небытия памяти – или из какого другого небытия – толпу воспоминаний.
Что приходило в голову Тому, сказать ничего не могу. Во всяком случае, он стоял молча и медленно поводил головой из стороны в сторону – то ли восторгаясь (ну, ваще!), то ли отказываясь от увиденного.
Сколько бы мы стояли и озирались (в таких случаях я обычно вспоминаю Озириса), сказать трудно. Тому всё смотрелось внове, а я видел не сегодняшнее – меня обступили воспоминания.
Некоторые воспоминания стояли молча, другие что-то бормотали под нос, третьи махали руками – одной или двумя, в зависимости от обстоятельств. Некоторые улыбались, иные плакали, прочие смотрели безразлично или же угрюмо. Я скользил по толпе взглядом, останавливал его – и воспоминания множились. Они не двоились от нахлынувшей слезы, а появлялись новые. Я казался себе не то китайским императором из сказки Андерсена, не то китайским болванчиком: тоже покачивал головой.
– Здравствуйте! – бесцеремонно растолкав толпу воспоминаний, из-за ворот протиснулся невысокий, но очень юркий молодой человек худощавой наружности со строгими чёрными глазами. Рот улыбался. Глаза – не очень. Они чего-то боялись. Или опасались. Или ожидали. Может быть, нас. Может, чего-то в нас. А может, чего-то в себе. А может, я ничего не увидел, а мне показалось.
– Я буду вашим проводником по Ярмарке, – сказал протиснувшийся. – Я вижу, вы здесь впервые? Меня зовут Гид.
Воспоминания исчезли. Да, мы очутились здесь впервые. Места, где человек давно не бывал, меняются. Или меняется сам человек?
«Два раза нету броду в одну и ту же воду», – вспомнил я не то Гераклита, не то Козьму Пруткова, не то обоих вместе, не то кого-то ещё. И спросил:
– А что вы за это хотите? – кое-какие из здешних нравов и обычаев я помнил.
– Ничего, ничего! – зацокал он, то отстраняясь руками, то прижимая их к груди. – Всего лишь хорошее отношение. Но действительно хорошее!
«Хорошее отношение, – экстраполировал я его слова в перспективу, – хорошее отношение может перерасти в… дружбу…»
– Вы хотите дружбу? – спросил я его в упор.
Он посмотрел на нас с Томом (на меня, на Тома, на что-то между нами) и вздохнул.
– Нет, такую дружбу вы мне всё равно никогда не отдадите.
Очевидно, я чего-то понял, или здесь за прошедшее время куда-то сильно сместились акценты.
– Давай возьмём его с собой, – произнёс Том, за прошлое время не вымолвивший ни слова, – он ведь хорошо знает эти места.
Я подозрительно посмотрел на Тома. По своей ли инициативе он так говорит? Тут надо держать ухо востро: что, если Гид подбросил ему какую-нибудь жалость? Я окинул взглядом одежду Тома, волосы, но колючек не обнаружил. Да Гид и не вызывал жалости. Стоял перед нами в полной уверенности, что его возьмут.
– Хорошо, пошли, – кивнул я.
И мы пошли. Уверенность Гид взял с собой. Просто повесил на плечо – как бы неглубокий пластмассовый тазик, в котором собакам после прогулки моют ноги.
– С чего начнём? – спросил Гид.
Я хотел увидеть многое. Главное – что изменилось и в какую сторону. Тому же лучше смотреть с самого начала и понемногу. Он, словно уловив мои мысли, так и сказал:
– С начала!
– С начала? – задумчиво произнёс Гид. – Начало продаётся далеко отсюда…
– Как, и начало стали продавать? – изумился я.
– А как же? – подтвердил Гид. – Помните: доброе начало полдела откачало… Незаменимо для перекачки жидкостей. Высокопроизводительная штука.
– Ну, тогда давайте пройдёмся по рядам прямо отсюда… хотя бы по часовой стрелке… и посмотрим, что у вас есть, – влез Том, не подумав.
Я решил поправить его, наказав:
– Разве можно пройти прямо – и по часовой стрелке? – уколол я его. Той самой стрелкой.
– По стрелке можно, – огрызнулся-откололся Том. – Это по ходу стрелки нельзя прямо пройти.
– А вам надо что-нибудь конкретное? – поинтересовался Гид.
– Да много чего… – протянул я. И вдруг выпалил: – Том смысл жизни потерял. Вы не подскажете, где…?
– Т-с-с! Это же запрещённый товар… – Гид быстро огляделся. – За торговлю им можно попасть под… – он замолчал и старательно оглянулся ещё два раза.
Мы с Томом добросовестно повторили его упражнения. С тем же успехом, то есть безрезультатно.
– Вообще говоря, – продолжил Гид, немного успокоившись и убедившись, что никаких последствий упоминание о смысле жизни не вызвало, – он – эСЖэ, – пояснил Гид, – не существует отдельно от жизни. Он составляет её часть…