И без того мрачный пейзаж потерял все краски. Тяжело поднявшись, Слава окинула печальным взглядом окинула берег — некогда горевший костер и разбросанные вещи, остатки дров беспорядочно валялись на песке. Одинокая рубаха, аккуратно сложенная обувь. Казалось, хозяин вещей и вправду вышел искупаться, будто и не происходило никакой пропажи вовсе. Будто он не умер, а до сих пор был жив и наслаждался прохладными волнами недалеко от берега. От подобной картины сжалось сердце, тело налилось тягучим свинцом, и не выдержав, Венцеслава с шумным вздохом отвернулась. Шаги давались тяжело. Ноги отказывались слушаться, хотя разум пытался кричать: «Уходи скорее!». Девушка с потерянным взглядом последний раз огляделась, и через силу побрела вдоль берега, поклявшись навсегда избавиться от воспоминания о юноше, что заставил ее смеяться и ненадолго позабыть о тяготах жизни.
[1] Чуры богов — деревянные изваяния богов
[2] Трехмирье — представление древних славян о структуре мира, разделенного на три части — Правь (верхний мир, боги), Явь (мир людей, а также мир взаимодействия Прави и Нави) и Навь (нижний мир, суть тьмы).
[3] Заговóр — магический инструмент для ритуалов и обрядов. Наговаривание на воду является особенностью некоторых заговоров, возникших из языческих молитв и заклинаний.
Эпилог
Солнечные лучи наконец показались из-за длинных, пушистых облаков — уже на протяжении несколько недель периодически лили теплые дожди, после которых на небе красовались радуги. Вот и сейчас на небе показался разноцветный узор, приветливо пляшущий по мягким облакам. Из-за обильного количества осадков несколько домов затопило, и некоторым жителям пришлось тесниться в гостях у других семей.
Мирина бросила короткий взгляд на краснеющее от усилий лицо Мстислава, помогающего взрослым перетаскивать бревна — облагораживали очередную полуземлянку.
— Оно не дает мне покоя, я спать не могу, — продолжил жаловаться Баламут и украдкой оглянулся на Радость, кружащуюся возле брата, вернул взгляд к собеседнице. — Даже сейчас. Мне по голове будто раскаленной кочергой залепили и сверху кипятка в придачу налили.
— Братец уже с ума сходит, — Чернава взъерошила Баламуту волосы, отчего юноша недовольно фыркнул, и шепотом обратилась к Мирине. — Говорит, ему мерещится странные вещи стали. То тень со стены соскочит, то пламя из печи вылетит и побежит за ним… Не спроста это. Может, снадобье какое есть для таких случаев?
— Вообще-то, я все слышу.
Юная знахарка медленно оглядела недовольного Баламута, мысленно отмечая знакомые симптомы. Что-то сильно знакомое было в этой ситуации.
— Была раньше одна настойка, да теперь в использование не годится — вылила ее. После пропажи Мороза, Пламены и Венцеславы, я почувствовала странное в череде этих событий.
— Согласна, до сих пор помню, как долго их искали, а следов не нашли, — вспомнила Чернава.
Мирина опасливо взглянула на вздернувшего бровь юношу и запнувшись, продолжила:
— Я тайком дала попробовать сделанное вместе с Пламеной снадобье Снежку. Оно оказалось ядовитым.
— Так вот отчего он умер! — Баламут с чувством ударил себя по лбу и широко распахнул глаза, после чего спохватившись, перешел на громкий шепот. — За что ты так с ним? Хороший же пес был…
— А мы думали, он из-за старости ушел. Как никак, в последнее время ему совсем плохо было. — Чернава скептично посмотрела на Баламута и заключила размахивающего руками брата в объятия, погладив рукой по спине. Зависнув, Баламут бросил недовольный взгляд в сторону знахарки, на что та попыталась неловко улыбнуться и чуть втянула голову в плечи. — Ну все, успокойся. Представь, что было бы, если кто-то из людей эту гадость выпил?
Юноша тяжело выдохнул, пытаясь смириться с новостью, и расслабил тело, похлопывая сестру по спине.
— Да ладно, не маленький я уже, — Чернава прижалась к Баламуту сильнее, сильнее сдавливая ребра, отчего юноша поперхнулся воздухом и захлопал по девичьей спине чаще. — Да понял я, понял! Снежку все равно недолго оставалось, уже старая псинка была. Отпусти, а то я задохнусь.
Девушка распустила кольцо из рук и парень глубоко вдохнул воздух, прижав руку к ребру.