Немцы трудились не спеша, размеренно, подшучивая друг над другом, да и надо мной тоже, и не без причины. Работали со вкусом, без перекуров, так как оказалось, что никто из нас не курил. Закончили работать поздно вечером. Франц на своем стареньком мотоцикле уехал домой, я же остался поужинать у Макса.
За несколько дней Франц перебрал двигатель, для чего пришлось съездить на завод, чтобы рассверлить цилиндры, и изрядно помотаться по магазинам в поисках запчастей — машина ведь была старая. У Макса в доме своя машина была, но ею обычно пользовался отец, который постоянно находился на загородной ферме, владельцем которой он являлся. Ферма приносила семье приличный доход.
— Ладислао, тебе звонила какая-то сеньорита Амелия Родригес из Федеральной полиции. — Круглое розовое лицо сеньоры Кармен, расплывшееся в лукавой улыбке, излучало высшую степень любопытства. — Кто это, э, Ладислао? Такой приятный голосок!
— Понятия не имею, сеньора Кармен, — пожал я плечами в полном недоумении. — Амелия Родригес, говорите? Да я имя-то это впервые слышу.
— А она вроде бы тебя знает. Она оставила свой рабочий телефон и просила тебя позвонить.
Звонок из Федеральной полиции… Сеньорита Родригес… Кто же это может быть? Или это какая-то полицейская уловка? Так и сна можно лишиться. Со мной это случалось, и не один раз. Ну да ладно, завтра все прояснится. Утром позвоню этой самой Амелии Родригес. Надеюсь, ничего страшного и нечего паниковать.
— Алло! Мне Амелию Родригес, пожалуйста.
— Минуточку. Амелита! Тебя к телефону.
— Слушаю вас. — В трубке мелодичный девичий голос.
— Здравствуйте, я Ладислао Мерконис. Вы мне вчера звонили.
— А, здравствуйте. Да, это я вам вчера звонила. Я работаю в отделе оформления вида на жительство. Что же вы не приходите за своей седулой-де-идентитдад? Она лежит у меня в столе и уже давно вас дожидается. Вам что, она больше не нужна?
— Видите ли… Когда я начал оформлять вид на жительство, то мне сказали, что седулу я получу лишь тогда, когда урегулирую воинскую повинность. Вот я в данное время и занимаюсь тем, что ее регулирую.
— Так вы что, служите в армии?
— Да, служу.
— Но не вечно же вы собираетесь там служить? Приходите и заберите свою седулу, она вам будет нужна при поступлении на работу. (Я вспомнил, что во время моих хождений по коридорам Федеральной полиции я однажды встал в очередь на седулу, где снимали отпечатки всех пальцев и сдавали фотографии 3x4).
— Когда можно прийти?
— В любое время с восьми до пяти. Кабинет 207, второй этаж. Подойдете к окошечку и спросите меня.
Странно. Мне ведь ясно было сказано, что седулу я получу не раньше, чем закончу службу в армии. Может, здесь что-то не так? Или это обычная бюрократическая ошибка? А если это первый сигнал о том, что ко мне начинают проявлять интерес соответствующие органы? В моем положении нельзя оставлять без внимания даже малейший намек на изменение в обстановке. Надо будет по мере возможности выяснить ситуацию.
Кабинет № 207 представлял собой большую комнату, которая была отделена от коридора стеклянной перегородкой с окошком. В комнате за рабочими столами сидели женщины, молодые и в летах.
— Мне Амелию Родригес, пожалуйста, — сказал я подошедшей к окошку девушке.
— Амелита! К тебе молодой человек.
Та, которую звали Амелией, оказалась симпатичной девицей лет двадцати, с веселыми карими глазами и красивой модной прической. Подходя к окошку, она смотрела на меня с некоторым любопытством:
— Здравствуйте! Вы Ладислао Мерконис? Ваша седула давно готова, можете ее забрать. Обождите минутку. — Она прошла на свое место, достала из стола журнал регистрации и стала его листать. В этот момент в кабинет вошел сотрудник полиции в штатском, очевидно шеф отдела. Подойдя к столу старшей, он о чем-то с ней переговорил, затем, повернувшись, окинул меня быстрым взглядом и, улыбнувшись, подошел к столу Амелии. Кратко переговорив с ней, он вышел из кабинета. Я спокойно наблюдал за происходящим. Чего это он на меня оглядывался? Что ему сказала старшая? Их разговор я не мог слышать. Случайно ли он появился именно сейчас, когда я сюда пришел?
В этот момент Амелия с журналом в руках поднялась из-за стола и вышла ко мне в коридор.
— Ну и как вам здесь живется, в Аргентине? — спросила она с улыбкой, глядя мне прямо в глаза.
— Да ничего, как видите. Служу вот в армии.