– Выпьешь? – Кэм открыл шкафчик, явив впечатляющий комплект бутылок.
– Э… – неуверенно протянула Гвен. Близость Кэма в сочетании с крепким алкоголем могла привести к катастрофическим последствиям. А ей было нужно сохранять полную ясность мысли. Да еще контролировать надежду, затрепетавшую в тот самый момент, когда она увидела его лицо. Надежду на то, что, может быть, он все же смирится с фактом существования магии. Ее магии.
Он наклонился и открыл еще одну деревянную дверцу. За ней обнаружился маленький холодильник с морозильником. Гвен успела заметить сок, колу и бутилированную воду.
– Воды, пожалуйста.
Кэм протянул бутылку с профессиональной улыбкой, которая подействовала на Гвен как пощечина.
Легкое касание пальцев – и снова электрический разряд пронзил ее руку до локтя.
Глупые надежды.
Он вернулся к своему креслу и, сев за внушительный деревянный стол, моментально обрел серьезный вид. Наверно, решила Гвен, так и задумано.
– Я принесла письмо. Вот, посмотри. – Она достала из планшетки злополучный конверт формата А4 и толкнула его по гладкой поверхности стола так, словно он был радиоактивный.
– У меня пять минут. – Кэм вынул лист и начал читать.
Гвен открутила пробку на бутылке и прошлась по комнате, попивая воду и стараясь не выказать нетерпения. На стенах старые картины в традиционном стиле – такие не задевают ничей вкус и в то же время создают определенное впечатление.
– Да, – на удивление быстро подал голос Кэм. – Все в порядке. Беспокоиться не о чем.
– Правда? – Гвен пересекла комнату, вернулась к столу и уселась на край. Согласиться с Кэмом в том, что угрозы Кристофера Брюэра подать на нее в суд за диффамацию – это мелочь и «беспокоиться не о чем», она не могла. Тем более что правду рассказала только Хелен. Кристофер терроризировал домашнюю собачку и заслужил то, что выписала ему мать.
– Да. Это так называемый иск-раздражитель.
– Тебе легко говорить. Речь же не о том, что он занял мое место на парковке.
Кэм коротко улыбнулся.
– В нашем городе это намного хуже. Здесь мы имеем дело с иском, цель которого – доставить неприятность. Составлявший письмо солиситор прекрасно это знает, но… – Он не договорил. – Ты можешь не делать так?
– Что?
– Не сидеть на моем столе? Стол – антикварный.
– Да, конечно. – Гвен поднялась и вернулась на клиентскую сторону стола. – Так лучше?
– Спасибо. – Теперь, когда их разделял стол, Кэм как будто повеселел. – Извини, что я так беспокоюсь, но это стол моего отца.
– Понимаю. Никаких проблем. Так даже лучше, – солгала Гвен, усаживаясь в кресло, на изрядном расстоянии от Кэма.
– Вот и хорошо. – Он помолчал секунду-другую, будто задумался о чем-то, потом встрепенулся. – Речь в письме идет о клевете, и свидетелем клеветы выступает родственник истца.
– Но клевета – это утверждение, которое не соответствует истине. Я ничего такого не утверждала.
– Это как посмотреть. Зависит от точки зрения.
– Но разве не все зависит от точки зрения?
– В данном случае это несущественно. Ему нужно будет доказать, что сказанное тобой – неправда, и я не представляю, как можно доказать то, что думала или о чем не думала собака. – Кэм невесело рассмеялся. – Как я уже сказал, это иск-раздражитель. – Он быстро и ловко собрал бумаги и засунул их в конверт, а Гвен почувствовала себя настоящим клиентом, которого выпроваживают за дверь, потому что его время истекло. Она даже не сразу поняла, что уже поднялась и готова выйти.
Дверь приоткрылась.
– Здесь клиент, которому назначено на час. – Заглянувшая в кабинет секретарша уставилась на Гвен, даже не попытавшись скрыть любопытство. – Сказать, чтобы подождали?
– Нет, мы уже закончили, спасибо. – Кэм пододвинул к себе новую папку и даже не поднял головы.
– Да, закончили, – сказала Гвен. – Пока.
– Я позвоню, – пообещал он.
– Отлично. – Ее вдруг обожгла полыхнувшая внутри злость. Наверно, это было абсурдно, но ничего поделать с собой она не могла. – Не трудись.
Гвен промаршировала к выходу, но хлопнуть дверью и получить хоть какое-то удовлетворение не вышло – помешала замершая у порога секретарша.
Из офиса Кэма Гвен направилась прямиком в «Красный лев». Боб был на месте, и Гвен подумала, что никогда еще не была так рада его видеть.