– Надо выпить.
– А точнее? – Боб отложил полотенце, которым вытирал стойку.
– Извини. Да. Пиво. Не лагер. И не белое вино.
– Тогда «Бекс». Угощаю.
Гвен взяла запотевшую зеленую бутылку и приложилась к горлышку.
Боб молча посмотрел на нее, потом сказал:
– Съешь что-нибудь?
– Нет. Да. Может быть.
Он преувеличенно шумно вздохнул.
– Приготовлю сэндвич. Не хочу, чтобы ты тут свалилась.
– Это же всего только пиво. И я не ребенок.
Боб пожал плечами.
– Ничего такого. Просто вид у тебя усталый.
– Извини. – Гвен протянула руку и погладила Боба по плечу. – Я такая сердитая. Извини, что нагрубила. – Она отвернулась, почувствовав, как защипало в глазах.
– Принесу тосты с ветчиной и сыром, – быстро сказал Боб и торопливо удалился.
– Черт, – пробормотала Гвен. Нельзя так распускаться.
– Думаешь, у тебя проблема, – раздался рядом знакомый голос.
Гвен повернулась на барном табурете и оказалась лицом к лицу с Гарри.
– Денек сегодня не самый лучший, – призналась она, мысленно приказывая себе не плакать.
– Боб! Я возьму пиво! – Гарри поднял крышку и шагнул за стойку. – Весь город как будто помешался. Мэрилин Диксон просит надеть наручники на ее мужа. Мороженщики ведут тотальную войну на уничтожение, а ведь до начала сезона пять месяцев. И вот теперь еще Кристофер Брюэр… – Он осекся и внезапно полностью переключил внимание на свою пинту.
– Кристофер Брюэр хочет, чтобы ты меня арестовал, – бесстрастно закончила за него Гвен. – Понятно.
Гарри пожал плечами.
– Знаю, утешение слабое, но арестовывать тебя я не собираюсь.
– За это я и выпью. – Гвен чокнулась своей бутылкой с его кружкой. – А еще он подает на меня в суд. Чтобы уж наверняка.
Гарри вернулся из-за стойки и, облокотившись о бар, наклонился к ней. Даже в таком положении он все равно был выше. Такая поза, если не знать, какой Гарри милый, могла показаться угрожающей. Возможно, это было как-то связано с его работой.
– Так что у тебя случилось?
– Если не считать, что я самый ненавидимый человек в Пендлфорде? – Гарри усмехнулся.
– Ну, не так уж все плохо.
– Хочешь пари? – Гвен хотела сказать: а еще Кэм ведет себя как упрямый осел. Он задел мои чувства и, похоже, уже не помнит, что значит быть человеком. Но ведь Гарри – его лучший друг, и делать такое заявление с ее стороны было бы неблагоразумно.
Словно прочитав ее мысли, Гарри спросил:
– А что наш Мистер Плотно-Сжатые-Губы?
– Кэм? Он в порядке. – Гвен попыталась прикрыть обиду равнодушием.
– Плохи дела, а? – Гарри припал к кружке. – На него сейчас идет сильное давление. Постарайся не судить его строго.
– Что еще за давление?
Гарри вытер губы.
– Фирма теряет клиентов. Старик передает дела Кэму, а городские шишки не склонны доверять какому-то молокососу ту работу, которой занимался его дед.
– Но ведь Кэм хороший юрист, разве нет?
Гарри кивнул.
– Да. Ты только не говори ему, что я так сказал. Да, хороший.
– У фирмы денежные проблемы?
– Не думаю, что дело плохо, но его мать… Знаешь, она немного упрямая, и Кэму приходится разбираться со всеми последствиями ее решений.
– С тех пор, как умер его отец.
– Он ведь вернулся, чтобы позаботиться о ней. После смерти мужа она совсем расклеилась. Кэм и на юриста выучился, чтобы занять отцовское место. Так что ему нелегко.
– По-моему, ему это нравится.
– Да. Но свою жизнь он планировал не так. Кэм многим пожертвовал ради семьи, поставив ее на первое место, и я восхищаюсь им. Не уверен, что сам бы смог поступить так же.
Гвен подумала о собственном отношении к семейным обязательствам: ее уносило от них в противоположном направлении.
– Да, должно быть, пришлось нелегко.
Гарри кивнул.
– Сделаешь мне одолжение?
– Какое?
– Не убегай в этот раз, ладно?
– Эй! – Внутри у нее все сжалось от злости. – Я остаюсь. Это он хочет разложить все по коробочкам, чтобы все было раздельно. Это он то ведет себя как чужой, то… – Она осеклась. То срывает с меня одежду.
Гарри пожал плечами.
– Ты меня запутала.
– Я не собираюсь уезжать, – сказала Гвен и вдруг поняла, что каждый раз, когда произносит эти слова, они только укрепляют ее решимость остаться. – Как бы ни сложилось с Кэмом, я останусь.
Она ожидала, что за этими словами придет страх. Но ничего такого не случилось. Эндхауз как будто укрепил ее дар, и она уже не знала, сможет ли отключить его потом, но это, как ни странно, не очень-то ее волновало.
– Хорошо, – мягко сказал Гарри. – А теперь ешь свой сэндвич. – Вид у тебя совсем изможденный.