Когда Гвен вошла в приемную, Элейн Лэнг надевала пальто.
– Я отослала Мелиссу домой и вам советую вернуться. Здесь дело семейное.
– А вы куда? – спросила Гвен.
Элейн слегка покраснела.
– Его сейчас не урезонить. Никого не слушает. Лучше всего дать ему остыть.
В офисе что-то грохнулось, дверь открылась, и на пороге появился Гарри.
– А, привет. Заходи, составишь компанию.
Элейн наклонилась так близко, что Гвен даже вздрогнула от неожиданности.
– Если проговоритесь… – начала она.
Гвен повернулась к ней лицом к лицу.
– Если бы вы потрудились узнать меня получше, то поняли бы, как оскорбительно это звучит. В этом отношении я такая же, как Айрис, и ваши секреты унесу в могилу.
Элейн отшатнулась от Гвен, будто получила пощечину.
– Не смейте разговаривать со мной так…
Гвен не ответила и молча прошла в офис.
Кэм стоял посредине комнаты в черной футболке и брюках. Темно-синяя рубашка и пиджак висели, аккуратно сложенные, на спинке стула. Вооружившись отверткой, он снимал петли с ящичка, скрытого среди деревянных панелей.
– Привет, – сказала Гвен. – Ты сегодня спал?
Кэм обернулся через плечо и потянул дверцу.
– Он умер в этом кабинете, представляешь? Я нашел его здесь. За этим гребаным столом.
– Слышала. – Гвен взглянула на Гарри, который ответил кислой гримасой.
– Моего отца похоронили со стаканом виски в руке. – Кэм поднатужился, и дверца треснула. – Я всем об этом рассказываю. Как бы шутка, но не очень-то смешная. Без стакана его и представить трудно. В кресле, за письменным столом, с чертовым стаканом в руке.
– Ладно, приятель, – вмешался Гарри. – Хочешь снять дверцу?
Кэм с удивлением, словно не понимая, откуда она взялась, посмотрел на деревяшку.
– Вот я подумал, что пришло время перемен.
– Ты поспал? – Кэм нашел своего дедушку незадолго до полуночи. Получалось, что не спал он уже больше тридцати шести часов, и это было заметно.
– Слишком много дел. Занят.
– Мелисса обзвонила всех твоих клиентов, – сказал Гарри. – Тебе надо пойти домой и отдохнуть.
– Не могу. – В подтверждение своих слов Кэм дернул дверцу шкафчика. – Ты же знаешь, у нас проблемы. Мы должны выступить единым фронтом. Должны показать, что фирма «Лэнг и сын» по-прежнему сильна и мы в состоянии оказывать те же, что и раньше, услуги. Выказывать слабость недопустимо. Сам знаешь, как оно бывает.
– Поедем ко мне, – предложила Гвен. – Покормлю, потом вздремнешь, а на работу, если захочешь, вернешься позже.
Кэм повернулся и уставился на Гвен покрасневшими глазами, как будто лишь теперь увидел ее по-настоящему.
Она мягко, ободряюще улыбнулась.
– Поехали. Тебе нужно отдохнуть. Наберешься сил, а потом делай, что считаешь нужным.
– Мне нужно убрать все вот это. – Кэм кивнул в сторону полок, заставленных бутылками и стаканами. – Двигаться вперед, не отставать от времени. Мы должны стать динамичной, передовой фирмой. – Он скривился, словно от боли.
– Все правильно, – кивнула Гвен. – Расскажешь мне об этом по дороге, ладно?
Машина Гарри стояла неподалеку от дома. По пути к Эндхаузу Кэм смотрел в окно и молчал.
Потом, съев по настоянию Гвен несколько тостов и выпив чаю, Кэм спросил, можно ли ему остаться.
– Конечно.
– Как глупо, – сказал он наконец. – Я не был таким, когда умер мой отец. – Гвен отвернулась, дав ему возможность раздеться и лечь в постель. Потом присела на краешек кровати.
– Каким был твой отец? Ты никогда о нем не говоришь.
– Я так злился, когда он умер. – Кэм закрыл глаза. – Так, черт возьми, злился. Даже не помню, чувствовал ли я что-то еще. Это ведь нехорошо, да? Неправильно.
– Не знаю.
– Нет, мне, конечно, было грустно, но столько всего прочего навалилось. Я понимал, что моя жизнь кончилась. С его смертью. – Кэм горько усмехнулся. – Звучит, наверно, немного драматически, но я знал, что это так. Что выбора больше нет. Не будет музыки. Не будет Лондона.
– Тогда ты и решил изучать юриспруденцию?
– Решил – не то слово. – Кэм поморщился. – Тогда-то я и почувствовал, как тяжелый меч семейных обязательств упал прямо мне на голову. Мне ничего не оставалось, как только занять место отца. Я всегда это знал, но думал, что время еще есть или что-то случится, и все изменится. Вот так.
– Понятно, почему ты злился. Чувствовал себя так, словно попал в западню.
Кэм посмотрел на нее.
– Я и попал в западню. И ненавидел за это отца.
Гвен взяла его руку, крепко сжала пальцы. Уж она-то прекрасно знала, что значит принять в наследство то, чего не хотел и не просил. Ей было знакомо это ощущение безысходности, тупика.