Уходя из университета, Инк вновь прошел мимо фонтана, около которого по-прежнему сидел тот самый брюнет, на которого ранее художник обратил свое внимание. Белесому стало интересно, чем этот юноша все это время тут занимался. Но, посчитав, что это не его дело, он прошел мимо, направляясь к себе домой, дабы там поговорить с Эррором. Инк очень хотел узнать своего соулмейта получше, поэтому сегодня он хотел предложить ему более удобный способ общения, не ограничивающий диалог парой фраз и рисунков.
По-прежнему наслаждаясь не пропадающей идиллической атмосферой, создавая в воспоминаниях ту чудесную мелодию, которую сегодня на протяжении нескольких часов наигрывал Инк, Эррор с трудом открыл глаза и обнаружил резкие перемены в окружающем пространстве. Надо же, уже десятый час. По пути домой брюнет, пребывая в сладостной истоме, напевал себе под нос так очаровавшую его игру звуков, при этом не прекращая восхищаться талантами художника. Уже на пороге дома он заметил расцветающие на внешней части его кисти белые цветы герберы. Интересный выбор, ведь этот цветок выражает довольно большой спектр эмоций и имеет множество значений. Но что важно — гербера в первую очередь говорит о выражении симпатии.
Спешно найдя в сумке ключи и буквально ворвавшись в дом, Эррор, даже не сняв обувь и не закрыв за собой дверь, достал из кармана черной ветровки ручку и принялся описывать под цветущими герберами свои эмоции.
«Это было великолепно.
Инк, я восхищен тобой, правда.
У тебя столько талантов…
Мне очень понравилось.
Я получил просто неописуемое удовольствие от прослушивания твоей игры»
И все-таки пытаться описывать эмоции на руке оказалось не очень хорошей идеей. Ведь нехватка места больно била по возможности передать всю палитру чувств, бушующих в душе Эррора. Хотя, даже если бы у него была возможность описать их — он бы не смог. Он просто не умеет словами выражать свои эмоции, ему ведь не приходилось этого делать раньше.
«Мне очень приятно знать, что тебе понравилось.
Это очень важно для меня.
Но не думаю, что я достоин восхищения.»
«Шутишь? Ты достоин его, как никто другой.»
В тот же миг под этими словами вновь началась весна. В этот раз расцвели белые фиалки, говоря Эррору о том, что Инк весьма скромная натура и эти слова вгоняют его в краску. Брюнет уже готовился что-то написать, как каллиграфические буквы вновь начали проявляться прямо под изящными фиалками.
«Пусть будет по-твоему.
У меня к тебе есть предложение.»
«Я весь во внимании.»
«Думаю, ты уже и сам заметил, что такой способ общения не очень удобный.
Так вот, может, свяжемся в, например, социальных сетях?»
«Я согласен с тем, что иногда так общаться действительно неудобно.
Но я не сижу в соцсетях, не вижу в этом смысла.»
«Ох, точно, у тебя же проблемы с коммуникацией.
Обещаю, что сделаю так, чтобы они тебя больше не мучили.»
Эррору стало интересно, как Инк собирается помогать ему в борьбе с социофобией, но спросить об этом он не мог, так как место на руке вновь кончалось, и необходимо было заканчивать разговор.
«Эрри, а телефон у тебя есть?»
«Да, а что?»
«Может, дашь свой номер?
Так хоть можно будет общаться при помощи сообщений.
И, если ты захочешь, звонить…»
Какое-то странное чувство появилось внутри брюнета, оно граничило где-то между приятным волнением и страхом. Немного подумав, юноша все-таки решил согласиться с предложением Инка и дал ему свой номер. В ту же минуту раздался звонок телефона, заставив Эррора не на шутку перепугаться и вздрогнуть, но трубку сразу же сбросили.
«Вот, теперь и у тебя есть мой номер.»
«Это было неожиданно.
Наверное, я еще не готов с кем-то говорить.
Вряд ли смогу выдавить из себя хоть одно слово.»
«Хорошо, пока что ограничимся сообщениями.»
Держа в руке телефон, Эррор с трепетом наблюдал за вырисовывающейся на ней красно-желтой розой. Как же Инку точно удалось одним цветком описать эмоции Эррора — волнение, счастье и восторг. А ведь художник просто пытался показать свои собственные чувства. И брюнет это прекрасно понимает, из-за чего еще раз ловит себя на мысли о том, что они в чем-то очень похожи.
Заостряя взгляд на каждом до мелочей прорисованном лепестке прекрасного цветка, Эррор дрожащими пальцами начал набирать на телефоне первое в своей жизни сообщение. В этом цветке он пытался найти какое-то успокоение. Ему хоть и не трудно было говорить на руках, но какие-то иные способы общения вызывали мурашки и холодный пот, стекающий с висков. Наверное, у него началась бы паника, если бы не сообщение Инка.
«Я очень рад знакомству с тобой. Надеюсь, ты позволишь мне узнать тебя получше. Твое внимание ко мне греет душу, спасибо тебе за это. Кстати, забыл сказать, благодаря тебе я смог нарисовать картину к показу, которую сегодня успешно защитил. Даже не знаю, как тебя отблагодарить за все, что ты для меня сделал. Только вот я не сплю уже несколько суток, и сейчас меня убийственно клонит в сон. Прости, но мне кажется, я вырублюсь прямо сейчас. И, наверное, даже не проснусь от того, что телефон прилетит мне в лицо. Так что заранее скажу — спокойной ночи.»
Это, оказывается, так приятно. Все это. На лице Эррора вновь застыла улыбка. Этот художник такой забавный. И даже милый. Прежде чем что-то написать, брюнет еще много раз перечитал полученное сообщение, из раза в раз заново испытывая волнительную, но блаженную волну эмоций внутри.
«Я тоже очень рад нашему знакомству. Спасибо тебе за отлично проведенное время. Наверное, это лучший день в моей жизни. Не стоит благодарностей, я ничего такого не сделал. Но поздравляю с успешной защитой. И нет, я не буду против более близкого знакомства. Не роняй давай телефон, убирай его в сторону и спи. Ты заслужил хороший отдых. Сладких снов.»
После отправки сообщения по всему телу Эррора пробежали мурашки. Прошел всего-лишь один день, а прогресс уже на лицо — он общается. Пусть с одним только Инком, пусть все еще со страхом и опаской, пусть попытки завязать беседу предпринимались несчетное количество раз, но результат есть. Самое главное — не останавливаться на достигнутом. А ведь художник, сам того не понимая, уже очень помог своему соулмейту. Осталось лишь аккуратно продвинуться в этой борьбе с социофобией дальше, а потом еще дальше, и так до тех пор, пока социальная коммуникация не будет в пределах нормы, а общение с кем-либо не станет обычным делом.
Во время чтения сообщения Инк постепенно все больше и больше погружался в царство Морфея, в чем ему, в общем-то, не уступал Эррор, развалившийся на кровати лицом в подушку и перебирающий в голове все сегодняшние события. Художник дочитал последние два слова, уже пребывая в полудреме, из-за чего уснул сразу после того, как на автомате погасил экран телефона, который в тот же миг упал. Но, благо, не на лицо Инка, а рядом с ним, не задев перетрудившегося художника. Эррор же ушел в мир сновидений сразу за своим соулмейтом, при этом не отпуская из своих рук телефон и прижимая его к своей груди.
И ведь две родственные души оказались вместе даже в объятиях сна, делая их сказочно теплыми и приятными.
========== I. Ландыши. ==========
Большие бутоны магнолии цвета розовой фуксии с белыми кромками лепестков украшали все окружающее пространство своей необыкновенной красотой. Май почти закончился, так и не показав жителям большого города присущую ему капель. Весна в этот раз выдалась какой-то резкой, ее будто кидало из крайности в крайность: то лютый холод и снег, то невыносимая жара, то мрачный дождь, то сказочно-прекрасная погода. Сегодня, кстати, один из этих самых прекрасных дней, когда теплые солнечные лучи пробиваются сквозь листья деревьев, создавая театр теней на асфальте, легкий ветерок освежает разум и бодрит, а все вокруг цветет.
Прошло чуть больше двух месяцев с тех пор, как маленькие цветочки бузины дали начало тесному и теплому общению двух связанных самой судьбой людей. У них уже даже вошло в привычку начинать утро с цветущих на запястье бутонов абецедария.