Вейнгартнер подчеркивает, что художественное единство формы и содержания достигается в результате взаимодействия эмоционального и интеллектуального начал: «...если разум или чувство недостаточно сильны, получается... или голое тактирование, или пошлая страсть к нюансировке; ...лишь такое гармоничное соединение дает художественному исполнению жизненную силу и правдивость» (16, 19).
Вейнгартнер одним из первых осознал незаменимость движений в работе дирижера. Многолетний опыт привел его к убеждению, что «избыток движений все же лучше, чем недостаток...» (16, 32). О том, почему лучше, Вейнгартнер, к сожалению, сказал мало определенного.
Оскар Фрид. «Всегда, когда меня просят дать характеристику Малера-дирижера, я только могу сказать одно: он был великий музыкант,— говорит О. Фрид.— И теперь, когда меня спрашивают, как стать дирижером, я отвечаю: надо быть настоящим музыкантом. Надо родиться с сердцем, способным воспринимать тончайшие художественные впечатления, надо воспитать ум, способный претворить эти впечатления в идеи, и надо иметь твердую руку, чтобы передать эти идеи оркестру» (53, 491—492). Как видим, Фрид не отрицает важность «способности к претворению» и «твердой руки», но в чем состоит «способность» и «твердость», в дальнейшем никак не оговаривает.
Вильгельм Фуртвенглер со всей определенностью высказывается по поводу распространенного представления о дирижировании: «...привыкли говорить о «внушении», о «силе личности» и т. д. Все это чепуха; никакая сила личности не может способствовать тому, чтобы детали фразировки получались у одного дирижера... выразительными, а у другого... невнятными...» (54, 147). И затем дает дирижированию собственное объяснение: «Я научился постигать, что прекрасная звуковая стройность оркестра, руководимого Никишем, не была случайностью; что подобный феномен... зависел от того, какими взмахами руки Никиш вызывал звучание. Что, следовательно, это было результатом воздействия не его личности, не его «внушения», а его «техники» (54, 147).
Фуртвенглер считает, что количество времени, необходимое для достижения определенных звуковых результатов, зависит не только от сложности исполняемого произведения и уровня профессионализма исполнителей, но и от способности дирижера «передать желаемое оркестровому аппарату» (54, 155). Краеугольным камнем этой способности, по Фуртвенглеру, является владение системой ауфтактов: «...в ауфтакте заключены все возможности, которыми располагает дирижер, чтобы повлиять на характер интерпретации, манеру игры...» (54, 150). Какие возможности заключены в ауфтакте и почему именно в нем — эти вопросы Фуртвенглер оставил открытыми.
Генри Вуд. Шарль Мюнш. Необходимость изучения дирижерской техники, в частности мануальной, признали многие известные дирижеры. Г. Вуд: «Научитесь анализировать дирижерский жест с точки зрения соответствия его получаемым результатам...» (17, 18), ибо «только тот жест закономерен, на который оркестр дает правильный ответ» (17, 26). Ш. Мюнш: «...прежде чем взять на себя смелость командовать...» (36, 40), необходимо «приобрести технику, которая не приходит сама по себе» (36, 19), другими словами, изучить знаковую систему дирижерских действий.
Бруно Вальтер. «...Звуковые колебания, именуемые музыкальными звуками, воспринимаются нашим сознанием не только как физическое явление — они включают и элементы эмоционального порядка...» (15, 32). «Можно образно говорить о теле и душе музицирования. Это реальное звучание, осуществляемое исполнителями, физически воздействующее на ухо слушателя, ...и эмоциональное содержание исполнения» (15, 46). Несомненно, что «телом» и «душой» обладают также и дирижерские действия. Если об эмоциональном содержании дирижирования Б. Вальтер высказывается довольно пространно, то формальной стороне дирижирования уделяет необъяснимо мало внимания.
Признавая, что избыток чувства при технических недостатках — один из наиболее распространенных признаков дилетантизма» (15, 52), Вальтер проходит мимо вопроса о том, «каким образом его (дирижера. — О.П.) личное толкование произведения становится понятным и убедительным в передаче...» (15, 45). Несмотря на то, что об этом «даже у настоящих любителей музыки и знатоков нет ясного представления» (15, 45), он не видит «ни практической возможности, ни необходимости давать какие-либо советы» (15, 49).
«...Способность... передавать оркестру свои музыкальные намерения...», которая есть «признак подлинного дирижерского дарования» (15, 64), никак не объясняется Вальтером. Поэтому о его работе можно сказать его же словами: в ней, к сожалению, «содержится сравнительно мало практических указаний» (15, 43).