— Правильно! Кухня там хороша, цены не кусаются. Мы и стражу у ворот предупредили, чтобы тебя прямиком туда направила, — кивнул Муромский. — Только вот не думали, что так долго добираться будешь!
— А он возле камня на Распутье не туда свернул, вот седмицу и потерял! — Наябедничала из-под кресла Бася.
— Да, было дело, — нехотя признал я. — Пришлось немного поплутать. Вообще-то, дядя Миша, мы к вам случайно попали. Просто искали ответы на некоторые вопросы.
Хозяин откинулся в кресле и нахмурился.
— Если ты приехал вчера, значит, с работодателем ещё не встречался, верно? — Спросил он, и, получив утвердительный кивок, продолжил. — В таком случае, думаю, вопросы подождут. О твоей работе мне говорить запрещено.
— Это о цели моего прибытия в Китеж и в Навь вообще?
— Да. Запретная тема. Как и личность твоего работодателя. Уж прости… Всему своё время.
— Да ладно, не страшно. Потерплю до завтра. А об Оле… О ней мы можем поговорить? — Решившись, выпалил я. — Дело в том, что сюда нас направил Ярмарочный Лабиринт. Перенёс прямиком на порог вашего дома.
— Лабиринт? — Муромский переглянулся с женой.
Та кивнула, присела на диванчик и, словно пытаясь защититься, обложилась вышитыми подушечками.
— Что ж, дружок, спрашивай, — разрешила она.
Тут мне стало ясно, что в голове роится куча вопросов, а выбрать нужный никак не получается. Спасибо Басе, выручила.
— Вот вы сказали, что внучка ваша Сене личную жизнь попортила. Это как?
Да, припоминаю, о чём-то подобном Оля мне говорила…
— Ой… Да ну… Глуповато получилось, — вздохнула хозяйка. — Наш с Михеем однокашник предсказал когда-то, что Сеня с Олей друг другу самой судьбой предназначены. Что вырастут, поженятся, семьёю станут.
— Предсказал? — Недоумённо переспросил я, стараясь не обращать внимания на холод, сковавший сердце.
— Предсказал, — подтвердила Ольга и нахмурилась. — Да только ошибся он. Впервые в жизни ошибся. А девонька и поверила. Ей всего-то годков пять или шесть было. Вот и стала за дедом во Тьму проситься, чтобы хоть одним глазком на суженого своего взглянуть.
Дядя Миша грустно улыбнулся своим воспоминаниям.
— Ты ей тогда сразу понравился, — медленно проговорил он. — Малышка целый день за тобой через щёлочку в заборе наблюдала. Видела, как лук с отцом мастерил, как наконечник вытачивал. А когда стрела твоя в крапиву улетела, тут же со двора сбежала, искать её кинулась.
— Ну да. А я, чтобы эту стрелу вернуть, пообещал на ней жениться… Когда подрастём.
— Вот оно как, — задумчиво пробормотала Бася, выползая из-под кресла и запрыгивая на диванчик.
— Именно, — подтвердила хозяйка, рассеянно погладив её по спинке. — Глубоко веря в предсказание, через обещание это Оленька наша Сеню к себе и привязала. Сама того не ведая, наложила на него печать колдовскую, чтобы других девчат отвадить. Вот и вышло, что зазря только бедному хлопцу всё перепутала.
— Точно, она мне об этом говорила, — припомнилась ночёвка в Ивановой Брутовке и разговор с девушкой. — Но сказала, что теперь я свободен и могу строить свою жизнь так, как захочу.
В третий раз повисла тишина. В этот раз взгляды хозяев и кошки были обращены ко мне.
— Как… Когда это она тебе говорила? — Побледнев, пробормотал Муромский.
— Да около недели назад, во сне, — нехотя признался я, — Оля не раз меня во снах навещала. Даже в нашем мире.
— Ах, во сне, — понимающе кивнула Ольга-старшая.
— Да. Даже этой ночью появлялась, от кошмара спасала. Гонялся там за мной всадник безголовый, жуткий такой, вот она его и прогнала.
— Безголовый? — Дядя Миша побледнел ещё сильнее. — Ого! Если кто-то сумел послать за тобой дюллахана, значит, дело принимает серьёзный оборот.
— Дюллахана? Что ещё за дюллахан? — Полюбопытствовала Бася. — В нашей энциклопедии ничего такого нет!
— В ней много чего нет, — фыркнула Ольга-старшая, снимая с полки древний потрёпанный фолиант. — Я давно уже твержу твоему прадедушке, что «Большая Навья энциклопедия» сильно устарела и требует обновления. А дюллахана в бестиариях Завалгаллья искать надобно. — Она пошуршала пергаментными листами и положила раскрытую книгу перед кошкой. — Вот он, гляди.
Та аккуратно прижала страницу лапкой и углубилась в чтение. Я приподнялся с кресла и тоже взглянул.
Язык текста был мне совершенно незнаком, зато картинка не подкачала: великолепный образец классической средневековой гравюры, изображавший безголового всадника на рослом угольно-чёрном коне. Полусгнившая голова зажата подмышкой, а вместо кнута в руке — сухой человеческий позвоночник. К счастью, во сне всех этих милых подробностей я не разглядел. И без того страху натерпелся…