Тут терпение Вадима наконец-то лопнуло. Не выдержав более, он в сердцах бросил:
— Может, хватит уже о шумерах, убаидцах и прочей лабуде? Вы уж определитесь, что ищете: Центр Х, Праязык или свою жену?
— И то, и другое, и третье, все имеет для меня огромное значение, — невнятно отозвался Велемир Радомирович, ничуть, впрочем, не обидевшись. И добавил: — Но вы правы. Прибьемся течением времени вновь к Юрьевцу. Итак, заселившись в гостиницу, я решил, чтобы не скучать в одиночестве, скоротать вечерок в обществе шуйской водки. Кстати, очень неплохая. Рекомендую, ежели будете в тех краях.
— Я текилу предпочитаю, — заявила Марина.
— Отрава, — тотчас же возразил Вадим.
— Сам ты «отрава», — последовало в ответ.
— Зато не паленка, как некоторые.
— Ах, так?!
— Слышала бы ваши ссоры Лена! — с какой-то грустью вмешался в их разговор Велемир Радомирович.
Жениху с невестой стало немного стыдно: тут о святых воспоминаниях, а они — про некачественный алкоголь.
— Продолжайте, — кашлянул Вадим.
— Продолжаю. Администраторша в гостинице намекнула мне, когда я заполнял листок, что можно скрасить одиночество и «другим способом». Ну, вы меня понимаете.
— Интим-услуги с широким выбором мулаток и мулатов? — спросила Марина.
— Вот именно. Работы-то как таковой ни у кого нет, особенно, у женского пола. Мужики пьют, женщины… Ну, словом, я отправился в магазин за продуктами. Ресторанов или кафе там тоже мало. Вернее, есть что-то несуразное, но и оно закрывается очень рано. Народу на улице почти никого. Больше собак. Да и те какие-то сонные, квелые от постоянного безделья, даже не тявкают.
— Итак, вы остались наедине с шуйской водкой.
— Почти так. Я вернулся с продуктами в свой номер, стал резать хлеб и колбасу. И тут вдруг обнаружил на столе записку. Послание. Когда я уходил, его не было. Значит, появилось только что. Листок бумаги, сложенный пополам. Я развернул. И, поверьте, едва не упал со стула. Мне буквально кровь бросилась в глаза.
— Что же там было написано? — задала вопрос Марина.
Велемир Радомирович полез в карман, порылся и вытащил на свет листок бумаги, вырванный, судя по всему, из блокнота.
— Вот, сами смотрите.
Марина взяла листок двумя пальчиками, как ядовитую гадюку, и зачитала вслух:
— «Я ищу тебя! Где ты? Твоя жена Лена».
— Это ее почерк, — добавил Велемир Радомирович.
— Точно? — спросил Вадим.
— Я сличал потом с другими ее письмами.
— Все равно нужна графологическая почерковедческая экспертиза.
— Уже делается. Но суть-то в другом. Даже если это высококлассная подделка, то кому и зачем понадобилось так страшно шутить? А если не подделка, то… еще страшнее.
Теперь уже Вадим начал исследовать записку со всех сторон, даже зачем-то обнюхал ее, чуть ли не попробовал на зуб, и вернул владельцу.
— Да, действительно очень странно, — сказал юрист, переглянувшись со своей невестой. Та согласно пожала плечиками.
— А что, если это посланьице предназначалось вовсе и не вам? — предположила она. — Ну, давайте рассуждать так. Приехала в Юрьевец какая-то Лена, не ваша. Ждет мужа. Номером ошиблась. Почерк у нее похож. Все женщины пишут почти одинаково аккуратно и старательно. Не дождалась — уехала. Вот вам и вся разгадка.
Велемир Радомирович недовольно хмыкнул.
— Если бы так! Я сверялся у администраторши. В гостинице, кроме меня, за последние сутки останавливались только несколько человек. Одна громадная тетка с выводком детей из Самары. Ивановская пожилая чета, почти безъязыкая. И пара бездельников с Чебоксар, транзитных. Никаких Лен не было и в помине.
— Что же было потом? — спросил Вадим. — Ведь на этом, как я понимаю, история не закончилась? Выпили вы, в конце концов, шуйскую водку или нет?
— А что мне оставалось? — мужчина усмехнулся. — Но уже не один.
— Как это? — вырвалось у обоих.
— Не в том смысле, что пил… с Леной. Понимаете, после того, как я прочитал записку, мне уже повсюду стала мерещиться она. Подойду к окну, отдерну занавеску — на улице стоит женская фигура… А это просто фонарный столб. Слышу шаги в коридоре. Открываю дверь — никого. Кто-то тихо постукивает за стенкой. Иду к администраторше, требую открыть соседний номер. Он пуст. Словом, начиналось какое-то тихое помешательство. Нервы совсем разболтались от всей этой чертовщины.