Сначала нас с женой устроили в гостиницу. Я рассчитал так, чтобы прилететь в Нью-Йорк в пятницу, а в субботу и воскресенье познакомить Ингу с городом (Нью-Йорк — это мой город, я знаю его так же хорошо, как Москву, поскольку с 1958 года часто бывал в нем с Громыко). Мы прилетели вечером. Решили сходить в магазин. Пошли в супермаркет. Подобных магазинов в ту пору в России не было, и Инга там впервые увидела полное изобилие. Накупили всякой всячины. Затем гуляли по Нью-Йорку.
В понедельник я пошел на службу, а жена осталась в гостинице. Потом она рассказывала о том, как ее жалела горничная-негритянка по поводу того, что Инга, бедненькая, сидит одна.
Естественно, встал вопрос о личном жилье. Мне хотелось жить где-то рядом со штаб-квартирой ООН, то есть недалеко от работы, чтобы я мог, например, прийти домой днем, пообедать с женой. Короче говоря, нашел агента по найму квартир, бразильца, молодого энергичного парня, даже помню его имя — Хуан Барон. Он повел нас смотреть квартиры в округе, показал пять из них. Инга ходила, внимательно все осматривала, говорила: «Да, это квартира неплохая, но где мы будем гостей принимать?» В общем, то гостиная слишком маленькая, то столовая небольшая. Наконец, посмотрев одну квартиру в двух кварталах от ООН, поняли — это наше. Приблизительно 16 метров спальня, две ванны, а гостиная и столовая совмещены в одну комнату в виде буквы «Г».
Плата за квартиру составила порядка 1800 долларов в месяц. К слову сказать, когда я начал работать в Америке, месячная зарплата у меня была достаточно высокая — где-то 10 тысяч долларов, это намного больше, чем получали сотрудники советской миссии при ООН. Однако дело в том, что моя должность приравнивалась к должности первого заместителя постоянного представителя Советского Союза, размер оклада по которой был ниже моей зарплаты, поэтому разницу (около 2 тысяч долларов) я должен был сдавать в советскую казну. И это не считая внутриооновского подоходного налога, отчислений в пенсионный фонд ООН, медицинской страховки и тому подобного. В итоге на руки выходило 1432 доллара. Вот вам и 10 тысяч…
Квартира, как я уже говорил, находилась близко от места службы: комплекс зданий ООН в Нью-Йорке начинается с 42-й улицы по Первой авеню, а квартиру мы сняли на 39-й улице между Первой и Второй авеню. Было очень удобно. Окна нашего жилища выходили на Первую авеню, слева виднелась река Ист-Ривер, справа — Эмпайр-Стейт-Билдинг, знаменитый 102-этажный небоскреб. Вид, надо сказать, замечательный, тем более, если учесть, что открывался он с 36-го этажа.
После того как вопрос с квартирой разрешился, возникла новая проблема — надо было покупать мебель. От ООН мы получили специальный грант на обустройство. Заказали мебель в магазине. Правда, доставка ее была назначена на разные сроки, и поскольку спать было не на чем, мы по-прежнему жили в гостинице. Я ходил на работу, а жена — на квартиру. Мебель постепенно доставляли. В тот день, когда должны были привезти спальню, мы наконец выехали из гостиницы. Приехали в квартиру, ждем — никого нет. Звоню в фирму, девушка на другом конце провода объясняет, что у них что-то случилось с грузовиком. Я возмутился, объяснил ситуацию. А она мне отвечает вопросом: «Но, сэр, вы разве не видите, что у нас в Нью-Йорке бездомные спят даже на тротуарах?» Я аж как-то «заколдобился», подумал: «Куда же это мы приехали?» В общем, спать опять было не на чем. Тогда я позвонил в советское постоянное представительство, меня все там знали, и нам оттуда привезли раскладушку, правда несколько отличавшуюся от наших, отечественных, более удобную. И вот мы с Ингой день, а может два, не помню уже, проспали на этой раскладушке, пока не привезли спальню. Так мы начинали нашу жизнь в Нью-Йорке.
A. Л.: А с кем вы общались после рабочего дня и в выходные?
B. С.: В Москве у нас все время были гости, и там осталось очень много друзей. Потихоньку и в Нью-Йорке мы стали обрастать друзьями, прежде всего теми же самыми, московскими. Наши друзья из театрального мира (например, Шура Ширвиндт, Миша Державин, Валя Гафт), ученые, спортсмены, литераторы, приезжая в Нью-Йорк на гастроли или по другим делам, откуда-то узнавали наш телефон, звонили, будь то днем или вечером, и я всегда говорил: «Немедленно ко мне!» Кроме того, в августе — сентябре, когда мы были уже в Нью-Йорке, так сказать инсталлировались, туда на очередную сессию Генеральной Ассамблеи ООН прибыли мои коллеги из Москвы во главе с министром. Наверное, с этого все и началось. Скажем, приехал замминистра, мой друг, — надо принять его на ланч. Я везу его к себе домой, а если это вечер, то говорю: «Бери машину, давай приезжай». Вот так было.