Информация обескураживает. Выбивает почву из-под ног...
– А чем он платил? – севшим голосом тихо спрашивает Бог Грома, – он ведь...
– А тут начинается самая интересная часть, – Малх криво улыбается, – Локи обманул Хель, не передав ей плату. С помощью магии он связал ее на тот срок, который требовался чтобы вытащить тебя, а потом Она уже не могла причинить ему вреда. Ведь живые ей неподвластны. И теперь Хель полностью отыграется на твоем брате. За все что он сотворил. И думаю, она не зря хочет, чтобы Локи оказался на свободе. Она что-то задумала. Что-то страшное... Тор, – колдун внимательно смотрит на Бога Грома, – откажись от этой затеи. Я прошу не ради твоего брата, не ради тебя... а ради всего, что живет во всех девяти мирах, как бы пафосно это не звучало. Все это напоминает сценарий конца света. Что вернется вместо твоего брата из мира мертвых? Что Она там сделала с ним?
– Замолчи и делай, что должен, – зло выдыхает громовержец, – после всего, что ты рассказал, я тем более должен моему брату жизнь. Свою плату ты получишь. Ты ведь получаешь процент, передавая Хель жизни? Поэтому твоя жизнь не прекращается?
– Ты поразительно догадлив, – кривится маг, – именно так все и происходит. Но раз ты сделал свой выбор, пора приступать, луна вошла в зенит...
И, замахнувшись, ударяет Бога Грома в грудь внезапно возникшим в руке ножом. Пронзает дикая боль... Гораздо более сильная, чем могла бы быть от ножевого ранения!
Тор давится воплем и не падает на пол, только потому что маг подхватывает его под спину и подставляет под рану тяжелую на вид золотую чашу, с рунической вязью, выбитой по краям.
Кровь широкой струей выплескивается в емкость, заполняет ее до краев практически сразу...
А колдун, толкнув Тора на пол, поднимает обагренный нож и чашу над головой и опускается на колени. Надтреснутый голос его заполняет все огромное пространство зала... Маг начитывает что-то на непонятном жутковатом языке... Том самом, на котором проговаривал свои заклинания Локи когда-то...
– Ты должен думать о своем брате сейчас, – прерываясь, вдруг хрипит маг, – что-то яркое, такое, что заставит тебя испытывать эмоции! Забудь о боли и вспоминай...
Дряхлое тело старика выгибает конвульсией, из его горла вырывается поистине животный вой, сквозь который рвутся резкие слова заклинания...
А Тор уже почти не ощущает своего тела... Оно превратилось во что-то легкое, невесомое... Перед глазами встает лицо брата.
Черные, чуть вьющиеся волосы, зеленые глаза, тонкие губы... Эти губы... Тор вспоминает их вкус... Как брат подавался к нему, обхватывая за шею, когда Тор чуть прикусывал нежную кожу... Неправильно, греховно... Но так по-настоящему! Минуты близости, отнимающие разум. Рассыпавшиеся по подушке черные волосы, сдавленные стоны... будто трикстер заставляет себя сдерживаться... Болезненный крик от чересчур резкого движения... И невозможно-яркое ощущение полноценности. Цельности...
И шепот тонких, припухших губ:
– Я твой... только твой!
– Да... – безотчетно выдыхает Тор, – ты мой...
– Слишком много! – выкрикивает колдун, – что ты такого мог вспомнить, что едва не убил меня энергией?! Сумасшедший асгардец!.. Призывай свой молот!
Тор привычно ловит теплую, чуть шершавую рукоять и поглаживает оружие пальцами. Кладет молот перед магом и ловит себя на мысли, что мог бы положить его к ногам брата когда-то... Отдать навечно и себя и оружие...
Малх кладет ладонь на рукоять, а другой рукой прикасается к груди Бога Грома, проворачивая пальцы в странно широкой ране, произнося нараспев слова древнего языка.
И Тора пронзает боль. Из него будто на живую вырывают сердце... Выкручивают кости, дробят суставы... Вспышка – и удар в грудь. Чудовищный, ломающий ребра... Мир идет трещинами, и Бог Грома безвольно валится на пол.
Но старик вздергивает его на колени, с неожиданной для дряхлых рук силой, и шипит:
– Не сейчас, сын Одина! Сейчас ты мне нужен... Повторяй! Я отрекаюсь от божественных сил, данных мне Древом Жизни...
– Я отрекаюсь от божественных сил... – шепчет Тор в полураскрытые губы брата, вглядываясь в зеленые глаза, – данных мне Древом Жизни...
– ...и передаю мою вечность Владычице Смерти, в знак жертвы и почтения...
– ...и передаю мою вечность... – Локи, стоящий рядом с братом на коленях, вдруг резко целует старшего в губы, поднимается и, выхватив длинный кинжал, вонзает под левое ребро... По лезвию и рукам Бога Безумия течет густая темная кровь, расплывается красным пятном по тонкой ткани белоснежной сорочки... Трикстер с болезненным стоном дергает ножом... слышится жуткий звук разрываемой плоти...
И Тор, оцепеневший от увиденного, вдруг понимает, что Локи вырезает себе сердце.
Вскрывает грудную клетку, вырывает этот трепещущий комок мышц... И роняет к ногам старшего брата. Потрескавшиеся губы растягиваются в некрасивой улыбке и трикстер хрипло выговаривает:
– Теперь ты получил, что хотел...
И тьма... Она накрывает с головой, будто выпивая разум...
____________________________________________________________
Попыталась описать сумбурные ощущения. Надеюсь, удалось.
Глава 6. "Кофе".
Бог Грома дергается куда-то в сторону, пытаясь оттолкнуть от себя эту черноту, вырваться, выплыть... И это неожиданно удается.
Он лежит на полу, в луже уже застывающей крови... Все тело болит, кажется неимоверно тяжелым, слабым, беспомощным...
– Очнулся? – голос колдуна диссонансом врывается в шум в ушах, – могу тебя обрадовать. Как ни странно, все удалось. Даже слишком...
– Как я смогу найти его? – непослушными губами выговаривает Тор, с трудом вставая на подгибающиеся ноги.
– Я предупреждал тебя, асгардец, – старик равнодушно смотрит на пошатывающегося Бога Грома, – место возрождения предугадать нельзя.
– Но мой брат нашел меня тогда! – хрипло говорит громовержец, судорожно ощупывая кожу на груди. Она идеально ровная, на ней нет даже шрама...
– У него было твое тело, – Малх кидает Богу Грома мешковатую серую рубаху, – тем более Локи был магом сильнее меня. Он пустился во все тяжкие, нарушил все правила, что возможно... С ним страшно было находиться рядом тогда. Иди, сын Одина. Надеюсь, что ты найдешь своего брата...