И теплые руки обнимающие… Теплые? Откуда здесь тепло? Тор… Тор!? Локи вскидывается и, не чувствуя боли, вырывается из этих объятий. Боги… Его брат не должен видеть его, дотрагиваться до него… грязного, отвратительного.
– Нет, не надо…. Пожалуйста, не дотрагивайся, не прикасайся!
Локи кажется, что с каждым прикосновением он пачкает брата, что его такая красивая загорелая кожа становится отвратительного синего цвета, как у него, как у его мучителя. Что еще чуть-чуть, и ультрамариновые глаза его брата превратятся в красные глаза йотуна.
– Локи, не смей! Ты не такой, тебя заставили, не смей так называть себя!
Глава 6. "Я заслужил это". (Часть 1)
«Шлюха, грязная шлюха!» – эти слова, выкрикнутые братом в бреду, эхом бились в висках. Локи выкрикивал их с таким отвращением к себе, что у Тора в горле встал ком. А как он отталкивал брата от себя, как умолял не прикасаться, бормоча что-то о том, что может испачкать…
И кто только его дернул дотрагиваться до Локи так. Зная, что брат перенес, тут же напоминать… Боги, он просто животное!
Тор оглянулся на постель брата. Локи лежал, как сломанная кукла, безвольно раскинув руки. Веки с острыми стрелками ресниц подрагивали, будто готовые в любой момент открыться. Искусанные разбитые губы плотно сжаты, как если бы брат пытался сдержать стон. И что-то во всей его фигуре было хрупкое и незащищенное, что заставило Тора сесть на край пропитанной кровью кровати и, наклонившись, поцеловать брата в висок, туда, где начинается линия роста волос. Тор почувствовал под губами ледяную гладкую кожу, запах крови, ее же вкус…
Тор ложится рядом, приобнимает брата за плечи и прижимает его голову к груди. Пусть хотя бы сейчас ему будет чуть теплее...
Тянутся минуты, потом часы, а Тор все не может оторвать взгляд от надломленного страданием лица Локи. Уголки разбитых губ опущены вниз, меж бровей, на переносице – горькая складка, которой раньше не было, под глазами залегли глубокие тени, на заостренных скулах синяки и ссадины, щеки ввалились. И все ссадины, вся эта кровь настолько неестественно смотрятся на белоснежной коже брата, что Тору сложно поверить в реальность того, что он видит. Но реальность – вот она. Она в рваном дыхании Локи, в его безвольно лежащих, истерзанных руках, в крови, что стекала по внутренней стороне его бедер, в уродливой ране на пояснице, от которой останется шрам на всю его бесконечную жизнь, во всех этих бесчисленных ссадинах, в горьком изломе рта… И вряд ли Тору удастся вернуть на этот рот привычную высокомерную ухмылку, вряд ли он снова увидит в глазах брата колючие искорки смеха.
Боги! За что так наказывать это ни в чем не повинное существо? Его младшего братишку, за которого Тор отдал бы все: и жизнь, и честь… Все. Почему этот кошмар случился именно с Локи?! За что?!
– Я заслужил это… – слабый голос Локи вырывает Тора из кошмарного омута сознания и заставляет отпрянуть от мгновенно сжавшегося в комок брата.
– Ты… я же не сказал ничего вслух!
– Ты очень громко думал, а у меня… еще что-то осталось от прежних способностей, как видишь, – как-то виновато говорит Локи и опускает голову, – прости, я не хотел, чтобы ты переживал за меня… Я тоже много раз задавал себе этот вопрос, там… Задавал его себе, когда он меня бил, когда… – трикстер сглатывает, не в силах договорить фразу, но быстро задавливает в себе боль, – там, в этой камере, я о многом успел подумать, время было… – губы Локи искажает болезненная усмешка, – так что… за предательство, за убийство, за зависть, за все это бывает наказание. И для меня это все… если бы меня наказали слабее – я бы не понял, не осознал свою вину, не осознал бы ничтожность всех своих амбиций… Так что все справедливо. Все справедливо…
Весь этот монолог Тор смотрит в потолок, безуспешно пытаясь загнать обратно выступившие слезы. Потом вскакивает и взрывается какими-то жуткими проклятиями в адрес мучителей Локи. Он что-то кричит о том, чтобы его братишка и думать не смел о том, что мог все это заслужить, что никто не заслуживает подобного, кроме разве что самого Бюлейста – этой отвратительной сволочи, посмевшей сотворить такое. Он что-то кричит про то, что Локи как был, так и останется самым любимым человеком для Тора, что если Локи думает, что Тор стал его теперь презирать – то он очень серьезно ошибается, что никто и никогда не сможет отнять его братишку у него. Он валится на колени перед кроватью и бессвязно умоляет простить за то, что так безнадежно опоздал, не смог избавить Локи от всего этого кошмара, не смог догадаться, защитить… Тор кричит что-то еще, что-то бессвязное, умоляет, просит… Пока холодная ладонь не ложится на его разгоряченный лоб. На него смотрят глубокие зеленые глаза, подернутые болью. Но на лице Локи грустная и болезненная улыбка.
И Тора пронзает стыд. Истерику бы сейчас мог закатить Локи, это для него было бы хорошей разрядкой… Но он-то! Додумался, идиот.
Локи некоторое время держит ладонь на лбу брата, а потом с испугом отдергивает ее.
– Прости, я, кажется, испачкал тебя кровью…
– Тебе нужно вымыться, Локи… – Тор испуганно захлопывает рот, понимая, что сейчас ляпнул, – я в том смысле, что…
– Я понял, – почти шепчет Локи. Его, кажется, оставили все силы. Истерика Тора почему-то вымотала его, будто он сам кричал в течение десяти минут.
– Я пойду приготовлю твою купальню, хорошо?
Локи только молча кивает и опускает голову на подушку.
Тор врубает краны и садится на край ванной. И вдруг ловит себя на мысли, что ни разу не был в купальне Локи. Справедливо говоря, он бы вряд ли и побывал, если бы… Тор вообще никогда не думал, что его брат так аскетичен: никакой позолоты, роскоши, все чисто утилитарно. И, кажется, с исчезновения Локи здесь никто не бывал.
Тор осторожно касается пальцами воды. Она теплая, почти горячая. То, что сейчас нужно Локи. Бог грома встает, еще раз окинув придирчивым взглядом белые стены, приоткрывает дверь и замирает, не зная как себя повести. Локи стоит у зеркала, огромного зеркала, в котором он отражается полностью. Тор отчетливо видит все резкие углы его исхудавшего тела. Отросшие, слипшиеся от крови волосы высохли и теперь торчат в разные стороны, не скрывая, а только подчеркивая болезненную худобу его спины. Тор стоит сбоку и в зеркале не отражается, а Локи, похоже, не заметил, как скрипнула дверь купальни, поэтому даже не оборачивается. Он поворачивается боком и смотрит на отражение своей спины, проводит рукой по едва поджившей ране, трогает пальцами мелкие разрезы на нежной коже. Тору кажется, что это он сейчас дотрагивается до брата, что это под его пальцами неровности ранок, под его пальцами сочащаяся болью рана на спине. Локи поднимает руку выше и дотрагивается до пробитого плеча, обводит рану по кругу и вдруг резко надавливает. По тонким пальцам, по плечу течет кровь, а губы Локи дергает некрасивая горькая усмешка.