— У вас есть доказательства, что это правда? — не сдавалась девушка.
— Секретными документами из архивов ЦРУ не располагаю, — пожал плечами Фридрих. — Но в соответствующих кругах эта история хорошо известна. Мне рассказывал один мой друг, с которым мы когда-то вместе учились, а ныне он имеет отношение к военной разведке. Кстати, вполне возможно, что ваш отец мог бы подтвердить мои слова.
— Что вы знаете о моем отце? — встрепенулась Марта.
— Только то, что вы сами о нем рассказали, — изобразил недоумение Власов. — Что он — высокопоставленный офицер русской службы. Ну и еще я видел его фотографию на вашей штелке. Насколько я понимаю, это ведь он подарил вам доступ в REIN? И рехнер тоже?
Девушка угрюмо промолчала, и Фридрих вернулся к прежней теме:
— Впрочем, даже если вы не хотите говорить с отцом, вы ведь не можете не замечать, что США борются за свободу и права человека как-то уж очень избирательно. А именно — они затевают эту борьбу в тех странах, правительства которых чем-то мешают их геополитическим интересам. В отношении же других стран, ничуть не более либеральных, действует бессмертный принцип, озвученный все тем же Рузвельтом: «Он, конечно, сукин сын, но он — наш сукин сын».
— Ну допустим, — решилась Марта. — Пусть Америка такая плохая, то, сё. Но это же не значит, что порочна сама идея? Почему мы не можем построить демократию, которая не будет повторять американских ошибок?
— Вы меня извините, Марта, но вы слово в слово повторяете главый неокоммунистический тезис. «Да, Ленин был плохой, Сталин был плохой, Мао был плохой, Пол Пот был плохой, Ким Ир Сэн плохой, Кастро плохой — но это же не значит, что коммунизм плох как идея!» Покажите мне хоть одну сколь-нибудь крупную страну, где ваши благородные идеи воплотились бы без изъяна на практике. Про Британию мы уже говорили. Может быть, главный бордель Европы — Франция? Или бананово-кокаиновые республики Латинской Америки?
— Австралия, — предложила Марта, чуть подумав.
— А, страна потомков каторжников, — усмехнулся Фридрих. — Действительно, это место редко попадает в сводки новостей в связи с какими-нибудь скандалами. Но ведь и не только в связи со скандалами! Чем знаменита Австралия, кроме кенгуру? Вы можете назвать хоть одного великого австралийского ученого? Или деятеля искусства мирового уровня? Про великих политиков уж и не спрашиваю.. Глухое фермерское захолустье, как мне кажется — все же недостаточно вдохновляющий пример для всеобщего подражания.
— А что, национал-социализм — это строй без изъянов? — перешла в контрнаступление Марта.
— Да нет, конечно, — спокойно согласился Фридрих. — Но он, по крайней мере, не ставит перед собой задач осчастливливания всего человечества путем приведения всех к некоему абстрактному идеалу — в чем демократы так напоминают большевиков. Он заботится о благополучии конкретной нации и конкретной страны. И, надо сказать, у него неплохо получается.
Слева впереди показался памятник — бронзовая фигура летчика в комбинезоне и шлеме времен Второй мировой. На мокрой гранитной плите перед постаментом мерз хилый букетик.
— Вот улица Бычкова, — сообщил Власов. — Узнаете пейзаж? Куда дальше?
— Это по правую сторону, — тут же откликнулась Марта; кажется, она была рада возможности сменить тему.
Три минуты спустя автомобиль остановился возле серой девятиэтажки о шести подъездах. Марта некоторое время колебалась, близоруко щурясь сквозь стекло дверцы, но, наконец, заявила, что им нужен третий подъезд, четвертый этаж. Хотя, возможно, и наоборот — третий этаж, четвертый подъезд.
— Что ж, начнем с третьего подъезда, — ответил Фридрих, направляясь к обшарпанной двери, и Марта без особой охоты последовала за ним.
Домофона не оказалось вовсе — как и света на половине лестничных пролетов (Фридрих, естественно, не стал пользоваться лифтом, рассудив, что подъем на четвертый этаж не будет непосильным и для его спутницы). По своей архитектуре дом напоминал общежитие — коим в свое время и был. Его маленькие неуютные квартиры, некоторые даже без кухонь, стоили очень дешево, особенно с учетом городской программы жилищных субсидий, и Власов не нашел ничего невероятного в том, что молодой человек, хорошо владевший востребованной профессией программиста, смог приобрести квартиру в таком доме, еще будучи студентом. Программирование — это та область, где можно начать хорошо зарабатывать задолго до получения официального диплома. Менее вероятным казалось другое — что за прошедшие с тех пор несколько лет тот же программист не заработал себе на жилье получше. Хотя бывают, конечно, рехнерспециалисты, особенно среди молодежи, согласные жить в любом сарае, лишь бы там не было проблем с электричеством и доступом в REIN...