Стоп. Пункт три противоречит пункту два. Если речь о литературном вымысле, то никакого компромата на реальные семьи там быть не может по определению. А если о документальных хрониках, то они интересны лишь узкому кругу историков, и издать такую книгу с прибылью, которая окупила бы обещанное Франциске и любовнице приятеля Рональдса, невозможно — даже если вокруг каких-то изложенных там фактов и получится раздуть скандальчик в газетах... Или все-таки — какая-то неизвестная пьеса признанного классика, в которой, к примеру, очень едко высмеиваются некие реальные лица, и ныне их потомки готовы платить за то, чтобы... Нет, притянуто за уши. Какая-то уж слишком неслыханная для нынешних прагматичных времен щепетильность. Надо все-таки расспросить Фрау о содержании книги. Пусть она поймет, что он этого не знает — теперь он уже ничем не рискует, он получил от Порцига все, что мог получить благодаря ей. В худшем случае она ему просто не ответит, и он останется там же, где сейчас. Что сейчас в Австралии — раннее утро? Нет, кажется, еще ночь... придется подождать со звонками. Зачем ей вообще сдалась эта Австралия — можно подумать, там есть что-то такое, чего не может предложить дойчская медицина... Скорее всего, подумал Фридрих, версия о лечении — всего лишь благовидный предлог, позволивший устроить небольшой политический скандальчик, а на деле старуха просто отправилась поплавать у Большого барьерного рифа. Фридрих знал, что в свои почти уже девяносто она увлекается еще и подводным плаванием.
Так, это сейчас неважно, одернул себя Власов. Согласуются ли новые сведения с версией о кладе, то есть об архиве Шмидта? Почему бы и нет. Эренбург вполне мог использовать в качестве ключа раритет, имеющий не только историческую, но и литературную ценность. Каковой вполне мог попасть ему в руки — большевики награбили немало, в том числе и культурных сокровищ. Возможно, рукопись долгие годы хранилась в дальнем шкафу библиотеки какой-нибудь дворянской усадьбы... И публикация не нарушила бы уникальности ключа, ибо не вопроизвела бы точное положение слов на страницах рукописи.
Но точно ли рукопись старинная? Возможно, она все же написана самим Эренбургом, и американское издательство охотится не за классикой, а за сенсационными большевицкими тайнами? Нет, не сходится. Эренбургу было важно обеспечить сохранение рукописи при любых режимах, стало быть, он не стал бы писать ни компромата на большевиков, ни их апологетики. Тем паче что апологетика едва ли заинтересовала бы американское издательство. Как, впрочем, и политически нейтральная рукопись, автор которой — не Шекспир и не Гёте, а всего лишь советский литератор-пропагандист. Опять же, едва ли такую рукопись стал бы хранить цу Зайн-Витгенштайн...
Целленхёрер снова запел о том, что от Северного полюса до Южного — один кошачий прыжок. На сей раз это был Лемке, в очередной раз отряженный Власовым прикрывать тыл.
— За вами хвост, — сообщил он без лишних предисловий.
Ну что ж, констатировал Фридрих, всякое везение со временем кончается. Дабы избежать навязчивого внимания после возвращения из Бурга, он даже не стал заезжать на точку C, распорядившись, чтобы машину, на которую уже был предусмотрительно установлен другой номер, оставили для него недалеко от Каланчевской площади. И это вроде бы сработало. Но ненадолго. Где за ним снова увязались — на Котельнической? Кстати, не исключено. Территория вокруг респектабельного дома на набережной, где жило немало высокопоставленной публики, включая и отца Марты, наверняка находилась под наблюдением. В первую очередь, разумеется, ради безопасности самих жильцов, что относится к ведению Охранного отделения ДГБ. Но не исключено, что ребята из личной охраны высших офицеров ГРУ не безусловно доверяют коллегам и тоже приглядывают за объектом. У господина Шварценеггера после благополучного возвращения Марты домой как будто нет особых причин докучать Власову, но ГРУ — это не только Шварценеггер, и кто знает, какие мотивы могут быть у них. Впрочем, скорее всего на хвост сели все же ребята Бобкова. И это совсем некстати. До тех пор, пока он не разобрался, в каких отношениях ДГБ с Грязновым, Фридрих отнюдь не хотел прибыть в Теплый Стан с подобным эскортом. И вообще он желал первым и без помех осмотреть место происшествия — а в том, что происшествие имело место, он практически не сомневался.