— Вполне возможно, но они не нашли улик, доказывающих, что там был убийца. Во всяком случае, характерные повреждения пальцев есть. Человек, вешающийся сам, в последний миг инстинктивно пытается освободиться от петли, в отличие от тех, кого вешают в бессознательном или беспомощном состоянии...
— Возможно, его чем-то накачали.
— Спустя две недели в теплом помещении уже трудно сказать. Экспертиза следов не нашла. Но повреждения вен от многократных прошлых инъекций имеются. В квартире ни наркотиков, ни шприца не найдено. Полиция предполагает, что он мог пытаться бросить и не выдержал абстиненции.
— Что с его рехнером?
— Был все еще включен, когда полиция вошла в квартиру. На экране — надпись «FUCK YOU!» Большими буквами.
— Плат на месте?
— На месте, но толку от этого нет. Отформатирован на физическом уровне, восстановить информацию невозможно.
— Как же он ввел эту надпись? Если, конечно, считать, что это сделал он..
— Загрузился с системного накопителя. Тот остался в приводе. Все остальные накопители уничтожены в микроволновке.
— И полиция считает это самоубийством?!
— Да, я не хуже тебя понимаю, как это выглядит. Но согласись — формальные основания у них есть, а возиться с делом об убийстве никому не охота. Наркоман с неустойчивой психикой действительно мог покончить с собой, уничтожив все результаты своих трудов. Есть мотив, есть способ, есть предсмертная записка...
— Которую мог отстучать на клавиатуре кто угодно.
— На клавишах — только его отпечатки. Не смазанные.
— Его могли заставить. Или взять за руку уже мертвого и потыкать пальцем в клавиши.
— Само собой. Но с точки зрения крипо это — бездоказательные фантазии. Опять же, эти уничтоженные накопители... с точки зрения убийцы было бы логичнее взять их с собой, а не сжигать. Хотя, с другой стороны, если убийца пытался изобразить самоубийство...
— Они хотя бы опросили соседей?
— Конечно. Без толку. Знаешь, эти большие современные дома, где люди не знают друг друга... особенно если кто-то и не стремится общаться...
— Насколько я понимаю, квартира принадлежала не ему?
— Снимал через агентство. Там тоже не знают ничего полезного. Плата была внесена на три месяца вперед...
— Кстати, деньги в квартире найдены?
— Да, но не очень много.
— Впрочем, это ничего не дает. Мы ведь знаем, что если это и убийство, то не с целью ограбления... Ну ладно, версию крипо мы знаем. И, похоже, большего из них не вытрясем. Что сам думаешь?
— Ну... — протянул Эберлинг, убирая целленхёрер. — Вариантов тут много. Первый — что он действительно сделал это сам. Это я бы не сбрасывал со счетов. Тут даже возможен мотив, о котором крипо не знает — если, как ты говоришь, он и в самом деле получил важный и срочный заказ, на который возлагал большие надежды. Предположим, он с этим заказом не справился — учитывая состояние его психики, вполне повод...
— Или его грохнули обиженные заказчики.
— Не исключено. Хотя, скорее всего, в таком случае ему бы просто не заплатили, ну, плюс неустойка — и не более чем, если заказчики — «чистая публика». Или, напротив, прикончили бы демонстративно, для начала хорошенько избив — если это криминальные круги... Еще версия — что это действительно Зайн. Тем более что Носика он тоже убрал через имитацию самоубийства. Хотя детали расходятся, но Зайн — субъект изобретательный и не обязан действовать по одному сценарию. Еще вариант — люди, прикрывающие Зайна. Те самые, что отравили таксиста. Могут быть, разумеется, и какие-то дела, никак не связанные с нашими темами. Скажем, он задолжал за наркотики... хотя нет, из квартиры бы забрали все деньги, да и рехнер заодно. Тогда — некий криминальный заказ на «хакерские» услуги, с устранением исполнителя не за плохую работу, а просто как знающего лишнее... М-да. Ну допустим даже, что это Зайн — что нам это дает в практическом плане?
Фридрих задумался.
— Ну раз соседи ничего не видели, я бы тряхнул еще раз агентство, сдавшее квартиру. Выяснить, как именно он платил, откуда поступили деньги...
— Скорее всего, наличными через кассу. Не думаешь же ты, что его наниматель настолько глуп, чтобы оплатить это дело со счетов, которые можно отследить?
— Пожалуй. Но проверить стоит. Иногда самые хитроумные заговорщики сыплются на самых очевидных вещах.
— Придется опять организовывать официальный запрос. Причем даже неясно, кому именно. Крипо не хочет возбуждать уголовное дело ни по статье «Убийство» — за отсутствием состава преступления, ни по статье о наркотиках — в связи со смертью подозреваемого. А агентство не станет раскрывать свою финансовую документацию из простой любезности. Впрочем, ладно — сообщу шефу твою мысль, и пусть он решает, что делать, — Хайнц вытащил целленхёрер.