========== День Рождения ==========
— Человек, рожденный на девятый день после наступления Нового года и проживший на земле ровно сорок лет, обретет в день своего появления на свет четыре дара. И принесут их дарители с чистым сердцем, и не сможет он отказаться ни от одного из них, ибо такова его судьба.
“Да уж, Трелони никак не отойдет от празднования Нового года. Алкоголичка непросыхающая”.
Слушая утробные завывания предсказательницы, самый молодой за всю историю директор Хогвартса профессор Северус Снейп только пожал плечами и поспешил покинуть Большой зал. Слава Мерлину, хотя бы ученики были еще на каникулах и не слышали этого позорища! Нет уж, жалость жалостью, но со старой ведьмой надо было прощаться. Дамблдор оставил ему веселенькое наследство, ничего не скажешь. “Пожалей несчастную женщину, Северус, Хогвартс ее дом!” Это уже не просто ее дом, это дурдом какой-то! Нет, он все понимает, но всему же есть предел, в конце концов!
Каждая собака в этом замке знала, что сорок лет на девятый день после Нового года стукнет именно ему. И он еще за три дня всех предупредил: что праздновать ничего не собирается! Сорок лет вообще нельзя праздновать! Против этого аргумента возразить было нечего, а тут, возьмите и распишитесь, вылезла старая карга и объявила, что он не откажется ни от одного подарка! Да сейчас! Все, уволить без всякой жалости!
Утешая себя такими мыслями, он поднялся в свой кабинет. Хотя прекрасно понимал, что вряд ли сможет так просто избавиться от предсказательницы. Уволить! Легко сказать. Тут такой вой поднимется, что мигрень до конца учебного года ему обеспечена. Гораздо легче ее просто отравить, и дело с концом. Тихо, надежно, а главное, всем будет хорошо. И Трелони в первую очередь! Будет общаться с Миром мертвых, так сказать, не отходя от кассы. Перебирая в голове рецепты самых действенных и гуманных ядов, Снейп принял ванну и устроился в постели. Всю ночь ему снились корни асфоделя, клык василиска, печень дракона и Трелони в красивом кружевном гробу и белых тапочках на босу ногу. Словом, сны были самые мирные и ничего не предвещало кошмар предстоящего дня.
Утро девятого января выдалось морозным и ослепительно ярким. В такие дни большинство учеников Хогвартса предпочитали при малейшей возможности, наплевав на эссе и отработки, предаваться зимним развлечениям: санки, лыжи, коньки, особо ненормальные — даже метла, хотя отмороженные на морозном ветру носы удовольствие, прямо скажем, ниже среднего. Да и достойные профессора, в отсутствии докучливый детворы, не могли пропустить такой великолепной погоды и дружно направились в Хогсмид. Все. За исключением директора и сегодняшнего именинника в одном лице.
К завтраку он спустился в несколько настороженном состоянии. Мало ли что предпримут неугомонные коллеги по случаю его юбилея. А в свете вчерашних предсказаний это и вовсе могло вылиться в шумное спонтанное празднование. Но к счастью, все обошлось. Профессора ограничились скупыми приветствиями и краткими пожеланиями здоровья. Слава Мерлину. Вздохнув с облегчением, Северус Снейп с удовольствием позавтракал и, отказавшись от предложения отправиться за покупками в Хогсмид — делать ему больше нечего, только зад морозить на ветру, — направился в свой кабинет. Со дня на день должны были прибыть мелкие спиногрызы, то бишь ученики, и к их приезду надо было основательно приготовиться, пока есть такая возможность.
Наслаждаясь тишиной собственного кабинета, он обреченно углубился в составление отчета о расходах за прошлый год. Длинные колонки цифр не доставляли никакого удовольствия, но пергамент нужно было сдать в Попечительский совет не позже чем через неделю. Так что особого выбора у него не было. Спустя часа полтора унылых подсчетов Северус душераздирающе зевнул, и тут в камине показалась голова Драко Малфоя. Крестника, достойного директора.
— Крестный, ты не откроешь мне камин, это очень важно!
Что-то в его голосе несколько насторожило Снейпа, но, в связи с этим внезапным визитом, можно было с чистой совестью отложить отчет и хоть немного отдохнуть, а это существенно склоняло чашу весов в его пользу. К тому же, согласитесь, это просто невежливо: не пускать на порог собственного крестника, причем в свой же день рождения.
— Входи, Драко.
Снейп легким движением палочки открыл камин и даже изобразил на своем лице подобие гостеприимной улыбки. Правда, она тут же исчезла и по очень весомой причине. Едва переступив решетку, молодой Малфой вдруг повел себя очень странно: он обернулся и внимательно осмотрел тот самый камин, из которого только что появился, затем так же придирчиво осмотрел сам кабинет, загадочно кивнул и только после этого обратился к самому крестному:
— Северус, с днем рождения! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть.
Он пытался изобразить самую радужную улыбку, но глаза сводили на нет все его усилия: они подозрительно бегали, и опытный в таких вопросах бывший декан Слизерина сразу почуял неладное. Но времени подготовить обходной маневр у него практически не осталось.
— Я приготовил тебе подарок! От чистого сердца! Ты, главное, не пугайся.
Выпалив последнюю фразу, Драко буквально нырнул в камин и появился уже спиной вперед. Он с усилием тянул за собой что-то крупное и достаточно агрессивное. Это нечто активно упиралось и издавало душераздирающие звуки. В пылу борьбы из оскверненного таким пренебрежительным отношением очага поднялось целое облако сажи и красивым полукругом осело на только что вымытый эльфами пол. Когда облако окончательно рассеялась, перед Северусом предстала совершенно невероятная картина: возле его стола стоял перепачканный в золе Драко и держал за уздечку огромного, черного как смоль гиппогрифа.
— Это Сатана! Он чистокровный, ты не думай. И очень смирный. С днем рождения, Северус!
У “смирного” Сатаны оказались темно-вишневые глаза и острый как лезвие клюв. Призвав все свое самообладание, Северус подавил в себе жгучее желание немедленно спрятаться в шкаф и просидеть там до отбытия крестника вместе с его подарком. Но мужественно остался за столом, только слегка откинулся в кресле и осторожно поинтересовался:
— А у этого животного имя от самого рождения или, так сказать, приобретенное в процессе знакомства с окружающим миром?
Драко слегка покраснел и, глядя честными голубыми глазами прямо в лицо крестного, заверил:
— Конечно, от рождения! Это у нашего садовника такое чувство юмора.
— Это у того эльфа, который без глаза и с порванным ухом, да?
— Нет, что ты. У него только трех пальцев нет. И так, по мелочи…
Драко окончательно стушевался и протянул Снейпу кожаный поводок:
— От чистого сердца, Северус!
Тот уже набрал полную грудь воздуха, чтобы высказать завравшемуся крестнику все, что он думает о подобных подарках, как вдруг совершенно неожиданно для себя выпалил:
— Спасибо, Драко! Я очень рад!
Вышел из-за стола и принял повод из дрожащих пальцев Малфоя.
— Правда?!
Восторг дарящего во много раз превосходил радость самого именинника.
— Ты, главное, под клювом не стой, хорошо? И сзади. Крыльями он гораздо меньше дерется. Только если разозлить. А так он очень смирный!
Драко от полноты чувств даже заключил совершенно обалдевшего от собственных действий Снейпа в крепкие объятия. Затем почему-то покосился на камин и пролепетал:
— Ну, я пойду, а? Там папа́ меня, наверное, обыскался. У нас неприятности небольшие с оранжереей. Он несколько расстроен. Но вечером отец собирался тебя навестить. Пока!
И он поспешно исчез в зеленом пламени.
Только оставшись один на один с крылатым монстром, Северус вдруг осознал, в какую историю только что вляпался. Угольно-черное чудовище пока хранило спокойствие. Но судя по поднимающемся перьям на загривке и слегка приоткрытому клюву, это было временное явление.
— Хорошая птичка, хорошая.
Как можно более ласковым голосом проговорил злосчастный именинник и сделал пару шагов от дорогого подарка. К сожалению, о том, что он продолжает сжимать в руке поводок, он напрочь забыл. Поэтому, естественно, потянул гиппогрифа вслед за собой. Такое обращение никак не способствовало успокоению неуравновешенного животного. Оглушительно заклекотав, полуконь вдруг поднялся на дыбы и стал яростно махать трехметровыми крыльями. Снейп ласточкой нырнул под массивный стол красного дерева и затаился. Сверху слышался грохот падающей мебели и звон разбитого стекла. До него начала доходить правда о оранжерее Люциуса Малфоя. Скорее всего, у Драко были очень веские причины одарить крестного таким ценным подарком. Наконец все утихло. Набравшись смелости, Снейп осторожно выглянул из своего укрытия и тут же нос к клюву столкнулся со своим новым приобретением. Сатана, с любопытством в вишневых глазах, пытался заглянуть под стол. При этом он так напоминал набедокурившего гриффиндорца, пойманного в процессе совершения очередной проделки, что страх директора испарился как по волшебству. Его место занял праведный гнев: