— О разном. Но в основном о жратве. — Прихлопнув комара на щеке, приваливаюсь я спиной к берёзе, чтобы контролировать тыл. Сучки сучками, но лишние уши при нашем приватном разговоре мне совсем не нужны.
— Батальон где-то задерживается, а скоро уже рассвет, как бы не случилось чего. — Начинает издалека опер. — Есть мысли по этому поводу?
— Мысли есть, но в основном матерные. Батальон уже давно должен был подтянуться, но где его черти носят я понятия не имею. Заблудиться тут негде, местность открытая, ориентиров хватает, маршрут известен. Просто так ждать нет смысла. Нужно принимать решение. Где там ротный, и что он думает по этому поводу? — негромко излагаю я свои мысли.
— Лейтенанты кубиками решили померяться. Командир роты настаивает на захвате переправы, а Корбут уговаривает его повременить и дождаться подхода основных сил, а пока провести разведку. Вот я и решил с тобой посоветоваться. Ты же у нас калач тёртый, не первый год в армии, да и на фронте с начала войны. Что делать будем?
— Что делать? Что делать? Сухари сушить, — ворчу я. — Не подскажете, кто у нас самый старший из лейтенантов, товарищ старшина? Так что меняй геометрию в петлицах и принимай командование. Не время сейчас комбинации комбинировать и фуетэ крутить. Выбираться нужно из этой задницы, желательно с минимальными потерями личного состава и с максимальным уроном для врага. Поступят приказы от вышестоящего командования, придётся выполнять, не поступят, станем действовать по обстановке. Лучшее время для манёвра мы потеряли, приказ выполнили, остаётся только одно. Занять круговую оборону в роще и дождаться наступления темноты. Насчёт разведки наш лейтенант правильно мыслит, но её можно проводить и наблюдением, не обязательно боем.
— Тогда может сам и покомандуешь?
— Не та у меня геометрия в петлицах, чтобы командовать ротой, да ещё не из своей дивизии. Обзовут самозванцем и свергнут. А бунты нам сейчас ни к чему, тем более голодные. — Шучу я, чтобы разрядить обстановку. — А пока не рассвело, секреты из дальних садов нужно убрать, нечего им там кукурузу охранять, не сезон.
— А если вернуться обратно в Викнино? — вслух размышляет опер.
— Не успеем уже. Пока соберёмся, окончательно рассветёт, заметят на ровном месте и обложат как стаю волков.
— А здесь не обложат.
— Есть шанс, что не сразу заметят. Река прикрывает нас с северо-востока, пути отхода тоже имеются. Да и обороняться лучше в лесу чем в чистом поле. По крайней мере, урона противнику нанесём больше… — Не стал я озвучивать продолжение своих размышлизмов.
— Ну, я примерно в том же направлении и мыслил. Пойду убеждать молодёжь. Ты со мной? — перестал прикидываться Джамшутом Саидов.
— А куда мне деваться? Конечно с вами, товарищ командир. — Поднимаюсь я со своего места и иду следом.
Совместными усилиями ротного удалось убедить, наш план он принял, а с каждым часом мрачнел всё больше и больше, в конце концов передав свои полномочия лейтенанту госбезопасности Саидову. В связи с этим в штатном расписании роты произошли некоторые изменения. Громов стал командиром первого стрелкового взвода, ротного старшину назначили командиром второго. Наибольшим трансформациям подвергся третий взвод, став объединённым взводом тяжёлого оружия под командованием младшего лейтенанта Корбута. Бойцы там остались почти все те же, только их усилили нашей группой в полосатых купальниках. Свой нос в списки личного состава я сунул, так что четырёх настоящих миномётчиков мне удалось отжать или выменять. И хотя они были знакомы только с ротным миномётом, ничего страшного, освоят и батальонный. Нехрен было свои «пятаки» проёбывать.
В результате удалось создать два полноценных стрелковых взвода, хоть и в составе трёх отделений, зато в каждом имелся ручной пулемёт Дегтярёва. В наш же третий взвод собрали все трофеи: два батальонных миномёта, три МГ-34, 6 пистолетов-пулемётов от разных производителей, остальное по мелочи. Да и кого тут только не было, артиллеристы, миномётчики, сапёры, разведчики, стрелки, автоматчики, и даже один ездовой. Но главной достопримечательностью нашего взвода, стала артистка, спортсменка, комсомолка и просто красавица — Иванна Тимофеевна Сусанина. Бросать её на оккупированной территории не хотелось, вот и зачислили на довольствие доброволицей или доброволкой. Пока будет проводницей, а дальше посмотрим на её навыки. На всякий случай я дал ей парабеллум, мужиков много, чтобы не обидел кто ненароком. Сказала, что умеет стрелять и даже значком похвасталась. Проверять навыки не стал, только показал, за что дёргать и куда нажимать. Долго пообщаться не довелось, другие дела не требовали отлагательств.