Глава 5
Возможно так бы всё и произошло, будь команда сработана, а все действия группы захвата отработаны до автоматизма. Но из всей команды в полковой разведке служил только младший сержант Евдокимов, а его отделение сформировано пару часов назад. Андрюха и отработал, взял на себя более опасного противника (мужика) и скрутил его. Но другие субъекты оказались не то чтобы опасны, но непредсказуемы. Сидящая на телеге баба, первой заметила наших леших и слегка испугалась. Но вместо того, чтобы онеметь от испуга, она начала истошно орать, визжать, верещать, (никогда не мог понять, как это выходит у женщин). Лошадь испугалась не меньше, в основном из-за истошного рёва, заржала и поднялась на дыбы. Через преграду она перепрыгнуть не смогла (всё-таки дерево с ветками, это не тёсанный ствол), но чуть не опрокинула телегу, приподняв передок. Верещащая баба, получив таким образом мощный пинок под толстый зад, катапультировалась с насиженного места. Всё было бы хорошо, упади она просто на землю, но как раз в этот момент к ней подскочил наш боец, и был придавлен семипудовой тушкой. Баба с возу, кобыле легче, потому умная лошадь не стала больше делать попыток перескочить через берёзу, а прянула в сторону от опасности. Боец, который должен был обуздать лошадь, оказался перед дилеммой, спасать товарища или ловить конягу, выбрал первое, в результате запряжка отправилась в свободное плаванье. Команда спасателей, поняв, что что-то пошло не так, бросилась на подмогу и чуть не попала под копыта напуганного животного, но всё-таки Чип успел отскочить вправо, а Дейл влево, в результате никто не пострадал, кроме бойца, которого накрыло женским телом.
Через некоторое время всё устаканилось, обезумевшую и бегающую по лесу кобылу поймали и доставили на штрафстоянку. Потерявшего сознание бойца привели в чувство, сделав ему искусственное дыхание. Пленных крестьян допросили и успокоили, пообещав отпустить, если будут вести себя тихо как мыши, и расстрелять по законам военного времени, если станут бузить и качать права. Вроде вникли, тихонечко сидят в теньке и молчат, всякую хуйню про нас думают. Распряжённая же коняга щиплет лесную траву неподалёку. Втык от начальства я получил знатный, поэтому пришлось шевелить мозгами, делать перестановки, а следующее задержание проводить самому. От задержанных «языков» мы узнали, что в селе Прелестное стоит гарнизон противника, так что переодеваюсь в немецкую форму (плащ-накидка, каска и автомат) и жду следующий транспорт.
На этот раз посыльный прибежал с северной опушки и сообщил, что со стороны брода едет пролётка, на ней три мужика, оружия на виду нет, одежда гражданская. Расставляю бойцов по номерам, и вместе с напарником (таким же переодетым фрицем как я) топчемся в кустах на обочине в ожидании новой добычи. Пока есть время, инструктирую Удальцова, где он должен стоять и что делать во время досмотра этих будущих партизан или полицаев, если они переживут нашу встречу. А вот и они. Пролётка сперва ехала довольно быстро, но постепенно замедлилась и остановилась метрах в десяти от поваленного дерева. Хотя пролёткой этот шедевр можно было назвать с большой натяжкой, явно не ландо, и не фаэтон, а обычный тарантас с кузовом, плетённым из камыша. Правда от солнца и небольшого дождя такая конструкция своих пассажиров защищала, чего не скажешь о вознице, который восседал впереди на доске козел и был доступен всем ветрам. Увидев препятствие, он даже привстал со своего места, оглядываясь вокруг, а когда заметил вооружённых солдат, опешил от неожиданности.
— Хальт! Хенде хох! — поднимаю я левую руку вверх, выходя из кустов и наведя оружие на извозчика, (автомат на ремне, правой рукой держу его за рукоятку, палец на спусковом крючке). Напарник находится чуть позади и в двух шагах левее меня, контролируя пассажиров. Дёрнутся, дам очередь от пуза и пофиг на режим тишины, своя жизнь дороже. Мазнув по мне недобрым взглядом, водитель кобылы плюхнулся на сиденье и потянул руки вверх, остальные тоже не стали искушать судьбу, подчинившись приказу.
— Слезайт! — отдаю я новую команду, изображая акцент, и подкрепляю слова жестами, махнув стволом автомата, заодно проверяя, смогу ли я завалить всю компашку одной очередью.
— Зачем ругаешься, начальник? — изобразив улыбку на заросшем щетиной лице, вступает в диалог водитель кобылы, демонстрируя добрые намерения, но не делает даже попытки привстать. Перед этим он чисто случайно повернул голову и обменялся короткими взглядами с пассажирами.
— Слезайт, русиш швайне! — настаиваю я на своём, подойдя ещё ближе, и чисто случайно сбросив с плеча автоматный ремень. Очень мне не понравилась эта троица, особенно двое волчар, что постарше, кучер на облучке и пассажир в пролётке. Хотя какой он к херам «пассажир», этот-то как раз в теме, пахан, не иначе. Третий из молодых да ранних, скорее всего отморозь на подхвате. Стрелять не желательно, так что будем брать жёстко, и инициативу нельзя отдавать, действовать нужно на опережение.