Заползаю под куст и, легонько постучав по каске, бужу Чеботаря. Сладко зевнув, он потягается, но поняв, что что-то не то, резко приходит в себя.
— Я не спал. Я не спал! — Увидев меня, начинает оправдываться он.
— Я заметил. Только рожу сперва разотри, а потом не спи дальше. — Не стал я наказывать бойца за его косяк. — Вода есть?
— Трошки осталось. — Встряхнув, протягивает он мне флягу.
— Благодарю. — Сделав пару глотков, возвращаю тару бойцу. — Рассказывай, как от немцев оторвались. Потери есть?
— Потерь нет. Разве что вы не в себе были, товарищ старший сержант. Троих зацепило, но царапины, и из строя никто не выбыл. — Выпучился он на меня, делая вид «лихой и придурковатый». Того и гляди, каким-нибудь благородием обзовёт и начнёт честь отдавать.
— Ты, Богдан, тихонечко себя веди и за обстановкой наблюдай. — Осаживаю я рвение часового. — Расскажи лучше, как от немцев удалось оторваться.
— Чудом! — Продолжил рапортовать Чеботарь, но внял моим указаниям и продолжил рассказ уже не так эмоционально. — Увлеклись мы стрельбой по колонне. И вместо одной ленты, расстреляли две. Потом кругляш прицепили и его тоже… В общем, когда товарищ младший сержант погнал нас пинками в тыл, уже поздно было, заклинило пулемёт. А на новой позиции, пока я задержку устранял, немцы совсем близко подобрались, но зато на кинжальный огонь нарвались, да ещё из двух пулемётов. Так что залегли надолго. В это время мы и драпанули. Сапёры — молодцы. Один грузовик с фрицами на просёлке миной подорвали, второй гранатами закидали. А когда в тылу у немцев загрохотало, они нас преследовать совсем прекратили, и убрались обратно к дороге. — Закончил свой рассказ Чеботарь.
— Понятно. Лейтенант где?
— Не знаю. Он всю ночь наши позиции по периметру рощи обходил, так что скоро подойти должен. — К чему-то прислушиваясь, отвечает боец. — А вы ничего не слышите, товарищ старший сержант? Канонада с той стороны. — Указывает он рукой на северо-запад.
— Нет, не слышу. Глушануло меня. Точно там, не на севере? — Пытаюсь понять я, что происходит.
— Точно. — Подтверждает Чеботарь. — Оттуда грохочет.
— Ладно. Бди здесь. Пойду, узнаю, что там началось. — Выбираюсь я из куста и топаю вдоль опушки, не выходя на открытое место.
Добравшись до северо-западного выступа «лесного массива», застаю там весь офицерский состав нашего отряда, который пытается разобраться с происходящим, что-то высматривая в бинокль. Как говорится, две головы хорошо, а три ещё лучше, так что устраиваюсь рядом с НП и начинаем разбираться уже совместными усилиями.
— Где точно гремит? А то я не слышу толком. — Показываю себе на уши, задав вопрос, я.
— Наша артиллерия работает. — Отвечает Корбут. — На северо-западе гаубичные снаряды рвутся, а на западе трёхдюймовки долбят.
— Далеко отсюда? — Приподнявшись на локтях, вглядываюсь я в указанных направлениях, заодно осматривая окрестности и прикидывая варианты наших действий.
— На западе, километрах в шести. А на северо-западе в десяти от нас. — Уточняет он.
— Что это может быть? — Задаю я наводящий вопрос, хотя и догадываюсь о причинах артподготовки.
— Врать не буду, но могу предположить, что это начался контрудар 57-й армии во фланг наступающему противнику. — Подтверждает мою догадку младший лейтенант. — Ночью, скорее всего, разведка боем была, а с утра вот ударили… Соседи наши — из 351-й стрелковой. Благодаря им, мы и смогли без потерь от противника оторваться. — После короткой паузы заканчивает он свои размышления.
— Что делать будем, товарищи командиры? — озвучивает основной философский вопрос старшина Саидов. Как я понял, он так и не раскрыл своё инкогнито, оставаясь для всех обычным «куском», а не опером из госбезопасности.
— Воевать. Что нам ещё остаётся? — возвращаю я себе статус главнокомандующего и отдаю Боевой приказ своим временным подчинённым. Размышлять и совещаться нет времени, копать надо, оборудовать опорный пункт или узел сопротивления.