— По ней мы сможем доехать как до Верхне Никольского, так и до деревень Андреевка и Михнево, ну и дальше проехать, на Синие Липяги. Хотя дальше этих дорог и развилок хватает. Ну что он делает⁈ Нельзя так мотор насиловать, угробит машину! — Ругается рядовой Пинчук, услышав скрежет коробки скоростей и натужный вой двигателя ЗИСа, едущего за нами. — Конечно, не его машина, не жалко. Таким только на телегах и ездить.
— Скоро остановимся, пересядешь за руль своего грузовика. Поучишь извозчика уму разуму. — Успокаиваю я водилу, чтобы он отстал. Тот просиял, но не заметив моё состояние, продолжил задавать вопросы.
— А здорово он ему копытами наподдал. Вы видели, товарищ старший сержант?
— Кто он, и кому наподдал? — снова отвлекаюсь я от своих мрачных мыслей.
— Ну, вороной этот, который рядом с нашей машиной скачет. — Показывает он на Сашкиного коня. — Как мотнёт головой! Этот аж в сторону отлетел, и плётку свою потерял. А потом повернулся и задними копытами ему прямо в брюхо…
— Кому этому? — торможу я, пытаясь понять логику произошедшего.
— Ну, тому дезертиру, которого вы вторым застрелили. — Поясняет свой рассказ рядовой Пинчук. — Ох, и не завидую я ему.
— Зря я его сразу пристрелил. Недолго он мучился, гад. — Скрежетнув зубами и сжав кулаки, заканчиваю я разговор.
— Наверное. — Пожимает плечами водила, наконец-то отстав от меня.
Но от мрачных мыслей он меня отвлёк, и, переключившись, я наконец смог принять решение. Очень надеюсь, что правильное.
Останавливаемся неподалёку от глубокого лога, немного не доезжая до высоты 230.0.
— К машине! — командую я бойцам и первым выпрыгиваю через борт.
— За мной! — отдаю я новый приказ, и иду к полуторке воентехника, на ходу примыкая штык-нож к своей СВТ-40.
Выгрузив из кузова пленных дезертиров, и развязав только ноги, конвоируем их к оврагу. Со мной только пять человек, остальные на охране колонны. Строим шайку абреков в одну шеренгу метрах в пяти от обрыва, лицом к логу, расстрельная команда напротив, шагах в десяти.
— Кто из вас русский язык понимает? — спрашиваю я дезертиров.
— Я. — Поднимает руку последний в шеренге.
— Кто я? Обзовись.
— Красноармеец Барболов.
— Бывший красноармеец. — Поправляю я. — Переводи своим землякам за что их к иблису отправляют.
— За измену Родине, за дезертирство и мародёрство. По законам военного времени. Вся ваша банда приговаривается к высшей мере социальной защиты — расстрелу. — Выдерживаю я театральную паузу, пока Барболов переведёт, и громко командую своим бойцам.
— Заряжай! — Защёлкали затворы.
— Цельсь!!
— Пли!!! — Резко опускаю я правую руку вниз, готовясь приколоть штыком выживших.
Глава 13
Слитный залп прозвучал неожиданно громко. Из пятерых трое упали. Я уже было забеспокоился, что кто-то попал, но нет, вроде зашевелись и не орут, значит мимо. Так как своих бойцов я сразу предупредил, чтобы стреляли поверх голов. Мне солдаты нужны, а не палачи. Ну и этим трусам наглядное подтверждение, что с ними будет в следующий раз. Причём прежде, чем отдать команду, я специально смотрел, чтобы стволы винтовок и карабинов были подняты выше.
— Барболов, кру-гом. — Приказываю я одному из стоящих.
— Строй свою банду засранцев и доходчиво переводи, что я скажу. — Отомкнув штык от самозарядки, передаю я её Пинчуку.
— Это последнее предупреждение. Ещё раз нарушите воинскую дисциплину, как баран рэзать будем. — Провожу я тупой стороной клинка по своему горлу. — Или вешать на дереве. — Указываю я штыком на одиноко растущий дуб. — Так что хрен вы в сад с гуриями попадёте, правоверные. И не врите, что русский язык вы не понимаете. Молодые, значит учились в советской школе, а не в каком-нибудь медресе. Все поняли? — дождавшись окончания перевода, продолжаю я.
— Я как раз в медресе учился. — Выкрикивает из строя толмач.
— Барболов, объявляю тебе выговор. В следующий раз будет выговор с занесением в грудную клетку. Понял за что? — Тут же пресекаю я нарушение воинской дисциплины.
— Да, поняль. — Отвечает Барболов.
— Тогда что нужно отвечать?
— Есть, выговор с занесением. — Принимает он подобие строевой стойки.
— И ещё. С сегодняшнего дня между собой общаетесь только на русском. Не дай аллах услышу хоть одно непонятное слово, буду бить аккуратно, но больно. Вопросы есть?
— А как же я? — снова спрашивает толмач.
— А ты переводи. И чтобы к утру твоя банда засранцев выучила все команды. Начинаем учить прямо сейчас.