Сначала можно сказать мчимся по шоссе на северо-запад, но проехав километров десять, машина резко тормозит, поворачивает налево и останавливается. Пассажирская дверь открывается и, чем-то недовольная Анютка, проворно перебирается к нам в кузов, сверкнув голыми коленками и не только. Придерживаю её за руку, и знаками показываю Гавриле, чтобы он пересел к правому борту. Тот намёк понял, свалил.
— Что-то случилось? — пытаюсь я узнать причину Анюткиного недовольства.
— Да нет, всё хорошо, просто укачало слегка в кабине, с непривычки, а здесь ветерок обдувает. — Отвечает она, присаживаясь на ящик из-под снарядов и оправляя короткую юбку. — Я объяснила шофёру куда нужно ехать, дорога здесь через Решетовку одна, до самой речки, а там уже решите, куда дальше поедем.
— А что это за река будет? — усаживаюсь я рядом.
— У бля. — Матюгнулась Анютка, подпрыгнув на очередной кочке, так как мы ехали теперь по просёлку.
— Эй, потише там, не дрова везёшь! — Постучав по кабине, кричу я в открытое окошко водиле.
— Это ты так сматерилась что ли? — Продолжаю я разговор с комсомолкой.
— Да нет. Речка так называется — Убля. — Усмехнулась Анютка.
— Запоминающееся название.
— Ну да. Все кто не местные сперва удивляются, потом привыкают. — Пояснила она.
— Ань, а ты в этих местах родилась, или по направлению на работу попала? — пришла мне в голову идея фикс.
— Я и родилась здесь, и в школе в Синих Липягах училась, а когда Верхнеозерский сельхозтехникум закончила, снова в родное село вернулась. Теперь вот работаю здесь — агрономом. — Рассказала она мне свою биографию.
— Комсомольцев своих хорошо знаешь? Парни надёжные есть среди них? — продолжаю я развивать тему.
— А почему только парни? У нас и девушки есть не хуже. — Вопросительно взглянула она на меня, моргнув длинными ресницами.
— Девчат я тоже со счетов не сбрасываю. Все пригодятся. Просто привык уже бойцами командовать. Война всё же не женское дело. — Смотрю я прямо в её васильковые глаза.
— Я ещё в школе в комитете комсомола работала. Ну а когда после техникума вернулась, меня и выбрали секретарём районной организации. Так что всех активных комсомольцев нашего района я знаю. — Почему-то засмущалась Анютка, отвернув голову.
— Анюта, мне ведь не болтуны нужны, а те кто дело свое добре знает, и сможет любое порученное ему или ей задание выполнить, даже ценой своей жизни. Сама же знаешь, лозунги выкрикивать на собраниях они все мастера, а поручи ему что-нибудь важное, тут он и приплыл, обделался, и всё провалил. Или того хуже, сам напортачил, а свою вину переложил на другого. Или хочешь сказать, у вас таких нет? — поясняю я свою мысль.
Анютка задумалась, нахмурив брови и наморщив лоб, да ещё и нижнюю губу прикусила. Не зря она мне приглянулась. Умная комсомолка, хотя по сути девчонка ещё, но это с кочки зрения сорокапятилетнего мужчины, а не двадцатитрёхлетнего сержанта — артиллериста. Вот что я делаю? Куда молодёжь втягиваю? И зачем мне это? Но с другой стороны. Эта молодёжь всё равно в какой-нибудь блудняк влезет. Отчебучат чего-нибудь и ни за грош погибнут, да ещё не простой смертью. Хватит одной «Молодой гвардии», хотя сколько таких молодогвардейцев было на всей оккупированной захватчиками территории, никто точно не знает. Да и в Германию угнали немало парней и девчат, чтобы использовать как рабов. Так что если безобразие невозможно предотвратить, то его лучше возглавить.
— А вы ведь правы, товарищ старший сержант, всякие у нас есть. Мы же как раз комсомольское собрание проводили в нашем клубе, решали, что делать будем, если фашисты в наше село заявятся… — Придвинулась ближе ко мне Анютка.
— И что решили? — спрашиваю я.
— Да не успели мы ничего решить. Дядька Михей прибежал и сказал, что мародёры МТС грабят, а его самого чуть не убили, но он чудом спасся и смог убежать. Вот мы и собрали людей, вооружились кто чем, и побежали народное добро спасать. — Рассказала она, с чего всё началось.
— А ты чего тогда безоружная пришла? — интересуюсь я.
— Да не поверила я этому Михею. Он ещё тот балабол и врун, жополиз малофеевский. Ой. — Смешно прикрыла рот ладошкой Анютка.