— Думаешь, это не несчастный случай?
— Человек случайно падает на рельсы как раз в тот момент, когда поезд только подъезжает, — такое, пусть редко, но случается. Однако чаще в таких случаях оказывается, что человека кто-то подтолкнул. В случае с Ольгой нет никаких намеков на самоубийство, разве что любой живой человек в принципе на такое способен. Так что пора поговорить с этим аргентинцем, и в то же время нужно не спускать глаз с Габриэла. Я бы также хотел побеседовать с его матерью. Нам пока неизвестно, что она знает обо всем этом. Потому прикинь, как все подать — не надо ее травмировать. И конечно, не в его присутствии. Да, и еще, попробуй выяснить, во сколько вчера Габриэл появился на работе.
— Мы берем на себя это дело?
— Нет, его ведет 19-й участок. Так что сосредоточься пока на Габриэле. И назначь встречу с аргентинцем по поводу дня рождения твоего сына.
Уэлбер вышел, и Эспиноза остался в кабинете один. В который раз он смотрел на деревянную мебель в этом офисе — она появилась здесь, когда здание было передано полиции, а потом переходила по наследству к сменявшим друг друга начальникам — и в который раз задался вопросом: какое отношение вся эта обстановка имеет к нему самому? Мебель, канцелярские принадлежности, устаревший компьютер, старая пишущая машинка (которой он пользовался чаще, чем компьютером), папки, картины на стенах и некоторые — хотя иногда трудноуловимые — признаки того, что здесь размещается военная организация. На память тут же пришла Ирэн, вот она-то живет в совершенно иной обстановке.
Прежде чем покинуть помещение, Эспиноза позвонил Габриэлу домой. Он прикидывал, сколько тому требуется времени, чтобы добраться до дома, включая возможные задержки. Габриэла дома еще не было. На том конце провода встревоженный женский голос поинтересовался: «Не хотите ли что-то передать, сеньор?» — «Да, пожалуйста, передайте ему, что звонил Эспиноза. Вы можете записать мой номер телефона, сеньора. Попросите его позвонить мне, как только он придет. Спасибо».
Габриэл позвонил в десять тридцать:
— Извините, комиссар, я только вошел. Что-то случилось?
— За исключением смерти Ольги? Нет, ничего.
— Я как раз об этом и спрашиваю.
— Конечно. Ты задержался в офисе?
— Нет. Я последнее время хожу домой пешком. Вот почему поздно добираюсь.
— Ты ходишь домой из Копакабаны во Фламенго пешком каждый день?
— Да. Мне так лучше думается.
— Ты не против того, чтобы встретиться со мной завтра и поговорить о том, что ты обо всем этом думаешь? Мы можем встретиться в обед, как тогда, в первый раз. Мне не хочется отрывать тебя от работы. Сможешь подойти к двенадцати к тому же кафе?
— К…конечно. Двенадцать. Отлично.
— Ну, до завтра. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, комиссар.
Утро принесло некоторые результаты. Уэлбер сумел договориться о встрече с партнершей аргентинца на следующее воскресенье в закусочной фаст-фуд совсем неподалеку от участка. Там должен был состояться очередной день рождения, так что парочка наверняка придет, и Уэлбер сможет застать там их обоих. Он не видел в этом никакого риска для присутствующих. Все люди, опрошенные им в госпитале, подтверждали, что аргентинец был вежлив и дружелюбен.
Габриэл появился в кафе только в двенадцать пятнадцать. Зал уже заполняли обычные посетители, что приходили сюда обедать, так что, было похоже, скоро здесь будет полно народу. Эспиноза сидел за столиком на двоих в углу помещения. Хотя от входа до него было всего два столика, однако Габриэл остановился на пороге и долго не мог отыскать взглядом полицейского. Потом неуверенно двинулся в его сторону. Эспинозе показалось, что в тот момент, когда тот его наконец заметил, первым его порывом было сорваться с места и убежать. Волосы Габриэла были всклокочены, одежда в беспорядке, впечатление было, что он пришел сюда не с работы, а откуда-то из дома, и что он спал в той же одежде.
— Привет, комиссар. Извините, что опоздал, я не сразу смог вспомнить это кафе.
В его голосе звучали уже не детские интонации, он выглядел огрубевшим. Буквально за несколько дней Габриэл превратился из юноши в мужчину — и это было болезненное превращение.
— Привет. Садись. Ты что-то выглядишь уставшим.
— Да, так и есть. Последние несколько дней были утомительными.
— Давай прежде всего закажем что-нибудь. Я еще не обедал, да и ты наверное. Здесь выбор невелик, но кормят хорошо.
Габриэл предпочел заказать то же самое, что Эспиноза. С самого момента своего появления он смотрел на Эспинозу так, будто пытался что-то прочесть по его лицу. Было видно также, что ему не терпится чем-то поделиться, но первым заговорил Эспиноза: