и времена расцвета и полного запустения. Три столетия
стояла, но была разграблена и разрушена в первые го-
ды советской власти. Новая жизнь монастыря началась
уж в XXI веке с реставрации Свято-Троицкого храма.
Каждый может приехать в посёлок Октябрьское ХМАО-
Югры полюбоваться монастырём, сим памятником «си-
бирского барокко», да помолиться.
1
95
«
Град Сургутский» стал большим и красивым горо-
дом, но о том надо отдельно сказывать.
Адрес объекта: Кондинский Свято-Троицкий мона-
стырь, ул. Ленина, 8, Октябрьское
1
96
Яненагорский Олег.
Холодные
размышления
Холод, холод и бесконечная зима. Местные говорят,
что нынче в январе дошло до минус 53-х. Студёно мне
здесь. Впрочем, и лето бывает в этих краях, забытых
Богом, но заселённых людьми. В прошлом июле, слы-
шал я, перевалило за 36.
Занёс же меня чёрт под стражей в эту дыру. Ведь
не даром когда-то звали сие место Гнилой Берёзов.
Ныне, конечно, это славный град, собор каменный,
к коему тянутся прихожане со всей округи, да и приез-
жие спешат посетить. Музей есть чудный, домов множе-
ство, место сделали, где громадные железные птицы
на землю могут садиться. Аэропорт называется. Сам
слышал от горожан слово новомодное, а тогда… тогда
даже дырой нельзя было обозвать это место.
Думы его снова вернулись к давним делам. А кто,
кто его в ссылку отправил? Те, кто в глаза заглядывал,
с руки ел, спину гнул, если бровью пошевелю! У-у, иуди-
но отродье. И как не вовремя помер Государь Импера-
тор, как не вовремя.
Оно, конечно, славное было дело, когда той же но-
чью — после смерти Государя — с Господней помощью
да с резвостью гвардейцев матушку Екатерину на пре-
1
97
стол возвели. Погодя некоторое время «при боку Ея
Величества» учинили Верховный тайный совет для
управления делами всей Империи. Потом злые языки
шептались, мол схватил Светлейший князь Бога за бо-
роду. И не матушка-императрица царствует, а он де —
Алексашка. Да казну по-прежнему ворует… Да, бывало
воровал, а кто же не ворует? Только дураки! Зато по-
жил с роскошью… дворцы и виллы десятками можно
было считать, золото-серебро пудами. Фарфоровый
кабинет в Ораниенбауме на всю Империю единствен-
ный. Да прочих порцелинных вещей собрано по загра-
ницам с лишком две тысячи. А бриллианты, какие
бриллианты были! Всё имел за голодное и холодное
детство своё. Пол-Европы в ноги кланялось. Россия,
почитай, уже в кармане была. Да, тяжек был путь на-
верх, к славе и богатству. Но власть над Империей то-
го стоила. Не получилось. Всё прахом пошло, всё,
иуды, отняли. На весь мир ославили, преступником
сделали. Оставили только думы тяжкие. Да и мои ли
это думы-то? Впрочем, с простой жизни начинал, про-
стой жизнью и закончу.
Вот, что помню, то уж не забуду. Домик деревянный
тут — в Берёзово — сам себе поставил да церкву дере-
вянную рядом срубил, ибо не гоже селению православ-
ных без храма пребывать. Конечно, были церкви здесь
и до меня, но горели они не единожды.
Ничего уже сейчас не радует. Покоя бы… Но нет его,
покоя, как не было, так и нет. Последние годы совсем
1
98
плохо стало. Люди, они ведь что… вечно хотят, как луч-
ше, а что получается? Получается как всегда, плохо. Хо-
тя и времена меняются. Теперь вот нет-нет да и придут
к истукану моему с почестями, цветы принесут. Недавно
вот парни безбородые какие-то пиво дивное рядом пи-
ли, да один из них слова молвил, глядя на моего истука-
на, — непонятные слова, но уважительные, мол, был
крутой олигарх, да посадили.
Холодно мне здесь… как холодно…. А может
и не надо было красть, мздоимствовать, бедных да каз-
ну обирать? Прожил бы век свой, как жили деды и пра-
деды… без дворцов… от трудов кормясь… Глядишь,
и не было бы сейчас таких дум холодных… Да, наказал
Господь — за грехи мои родительские детки расплати-
лись. Доченька вот, вместо венца царского, во сыру
землю здесь, в Берёзово, легла. Слава Богу, я уже не ви-
дел этого.
Но ведь не за кражи помнит меня Россия. За битвы
и победы помнит, за строительство крепостей и горо-
дов, за укрепление Державы. Не ставят ворам истука-
нов бронзовых! Не на памятник вору поглядеть народ
ныне едет в град Берёзов, а поклониться тому, кто
за Отечество жизни своей не жалел, поляков и шведов
громил, флот российский строил. Верно, память о стро-