— Хорошо, но кто же будет пиво варить? — спрашивали воробьи друг друга.
И тут же все замолчали и опустили клювы. Наконец один воробей робко попросил слова:
— Братцы! Не могу я пиво варить: ветер мое гнездо развеял, и я должен теперь его поправить, подпереть.
— А я должен птенцов кормить! — пропищал другой.
— А моя женушка яйца высиживает, — отозвался третий, — я должен позаботиться об обеде. Не могу я попусту время терять.
— А мою женушку кошка съела. Остался я один с кучей сирот. Да я и не умею варить.
И так каждый искал какого-нибудь предлога, чтобы отделаться от варки пива. Тогда старый воробей заявил:
— Братцы, крепко нам хочется пива, но никто из нас не хочет и не умеет его варить. Надо серьезно обсудить это дело. Я посоветовал бы вот что: хозяин дома, где я под стрехой свил себе гнездо, готовится к свадьбе. Уже давно приступил он к варке пива. Буду я сидеть под стрехой и наблюдать, как он пиво будет варить. А потом все вам расскажу.
Воробьи обрадовались — прыгают, чирикают, крылышками машут.
— Вот хорошо ты, дядя, придумал! — чирикали воробьи.
Сидит старый воробей под стрехой и следит, как крестьянин пиво варит. Днем и ночью печь топится. Дым глаза воробью ест. Но он терпит, учится.
Вот видит он: поставили большущие чаны, в одном сусло остывает, в другом пиво бродит; кладут в чан хмелю, прибавляют солоду и в бочки процеживают. А воды-то, воды сколько! И все котлы кипят на огне!
«Сколько труда надо приложить, чтобы пиво сварить! — удивляется воробей. — Людей пригласят несколько десятков, и то сколько пива наварено! А нас, воробьев, ведь сотни тысяч! Где же наши чаны, бочки, котлы? С солодом не беда: ячменю еще в поле много — намолотим. Хмель тоже не весь собран. Но вот посуду где взять? И потом, всюду кошки шатаются, вороны, куры... Чистое горе!»
Так раздумывал под стрехой воробей. В конце концов вот что он надумал:
«Воробьи все равно ничего не понимают! Что мне им рассказывать, — вот возьму и сам наварю пива для пробы! Если пиво выйдет удачное, потом и для других приготовлю».
Как задумал старый воробей, так и сделал. Выклевал он из ячменного колоса зерно, понес его и кинул в наполненный дождевой водой коровий след. Сорвал шишку хмеля, принес ее и замочил рядом с ячменным зерном. Прыгает вокруг коровьего следа воробей, готовит пиво, студит его на ветру. Пока зерно вымокло, а шишка разбухла, стала вода в ямочке на солнце пениться. Воробьишко радуется, что пиво его хорошо бродит. Попробовал — вкусно! Присел он у ямочки и пьет. Кажется, немало выпил, а пива еще много осталось. Оставлять его жалко. Пил воробей, пил, пока не напился. А напившись, растопырил свои крылышки, протянул ножки, решил поваляться на солнышке.
Вдруг откуда ни возьмись кот — цап! — и схватил воробья. Воробей тут и взмолился:
— Котик, братик мой, я не виноват! Отпусти меня!
— Зарежу, зарежу я тебя обязательно, в живых не оставлю! — мурлычет кот, шевеля усами. — Попался хороший кусок, нельзя его упускать.
И, мурлыкая, потащил воробья в сухое место.
Видит воробьишко, что смерть у него на носу, дрожит, пищит:
— Ну ешь меня, коли уж на то пошло... Но раз ты меня съесть собрался, то хотя бы морду умыл сначала.
— Это ты говоришь дело, — опомнился кот и, положив воробья, поднял лапу, чтобы помыться.
Воробей — фррр, фррр! — вспорхнул и спасся из кошачьих когтей.
Залетел он в кусты, хмель сошел с него, радуется он, прыгает, чирикает.
Кот прищурился на воробья, облизнулся, проглотил слюну, пошевелил усами и замяукал:
— Постой, не хвастайся, я еще до тебя доберусь!
УРОКИ
Рассказ Пранца
С самого раннего детства меня пугали школой. Как только бывало начну я шалить, бегать, сейчас же отец грозит мне:
— Ну-ну, напроказничай ты только мне! Вот отдам тебя в школу, пускай разделают там твою шкуру под орех!
Я был старшим среди детей. Бывало, как только раздразню своих младших братьев и сестер, так мало того, что ремнем меня настегают, но еще и школой начинают пугать.
Вот и сообразил я, что школа — это такое место, куда непослушных детей отправляют в виде наказания. Там их бьют и стегают.
Однажды утром отец разбудил меня и говорит:
— Вставай скорее, обувайся, поведу тебя сегодня в школу.
Мне еще хотелось поспать, но от слов отца весь сон моментально с меня слетел. Вскочил я, кидает меня и в холод и в жар, сердце бьется, руки дрожат, даже кажется, что волосы дыбом встают и за ушами что-то копошится.
— Готовь скорее завтрак, — сказал отец матери: — сейчас поведу Пранца в школу. Довольно ему баклуши бить.
Я весь задрожал. Вытащил из-под лавки лапти, нашел за печкой портянки, но мне все никак не удается завернуть ноги как следует: то тут, то там вылазят тряпки.