— Слушай, а чего ты приперлась? — грубо спросила Юлза, не двигаясь с места. — Разве я тебя звала?
— Она не звала! — презрительно передразнила ее Монисса. — Нет, вы только послушайте: их высочество, наследная принцесса, не желала меня видеть… Я сама пришла узнать, как скоро ты оставишь нас в покое. И между прочим, Ивелла сказала, что ты хотела что-то узнать. Бедный ребенок прислушался к твоим словам.
— Бедный ребенок, — фыркнула Юлза. — Скажи лучше, что Ивелла не вынесла бы, если бы все беды, связанные с моим появлением, достались ей одной. Ничего, тебе тоже перепадет. Скажи-ка мне, как получилось так, что бабушка умерла в одиночестве в своей комнате, а вы даже не удосужились перенести ее в склеп?
— Ну конечно! — воскликнула Монисса. — Уже по одному твоему тону ясно, что это мы во всем виноваты, а вовсе не ты.
— Я? — переспросила Юлза. — Так это я виновата в смерти бабушки?
Монисса смерила ее торжествующим взглядом:
— Но ведь это тебя она прокляла, не так ли? Покажи-ка ручки? Может быть, я что-то выдумываю?
— Нет, — тихо ответила Юлза.
Монисса вздернула остренький носик вверх и процедила сквозь зубы:
— Ты хотела узнать, за что бабушка так рассердилась на тебя? Так уж и быть, я сделаю тебе одолжение. Бабушка умерла от горя, вспоминая все твои выходки. Она ведь так часто ругала тебя… О, бедная, бедная бабушка Иора. Все ее усилия пошли прахом. Ее любимая внучка оказалась причиной ее смерти.
Юлза, ожесточенно сжав кулаки, начала подниматься с травы. Монисса благоразумно отступила на несколько шагов и, выставив перед собой ладони, заговорила менее высокомерно:
— Эй, дорогая, не злись. Даже если ты подерешься со мной, ничего не изменится. Я-то вынесу, я привыкла, а вот бабушка была бы очень недовольна.
— Мученица, — прошипела Юлза, решив не приближаться к сестре.
А Монисса, увидев, что нападения не предвидится, йыстро сменила тему:
— Раз уж ты здесь, то я хотела бы тебе сказать, что теперь я — самая старшая в роду Чиано.
— Старшая, — согласилась Юлза. — Бабушка умерла, и ты теперь — старшая.
— Ты ведь не собираешься возвращаться? — Монисса пытливо смотрела ей в лицо.
— Не собираюсь, — медленно ответила Юлза. — Я чудовищно недостойна быть старшей и получить все, что полагается. Ну а ты, Монисса, стараешься быть достойной?
Та поспешно кивнула, не заметив ехидства в вопросе.
— А как же это сочетается с визитами к Тиману? _ вкрадчиво спросила Юлза.
— Я поступаю так, как считаю нужным, — отрезала Монисса.
— Неужели тебе так нужны поездки к этому старому трупоеду?
— Что ты говоришь? — Красивое лицо Мониссы исказила гримаса возмущения. — Как ты можешь говорить так о пожилом и уважаемом человеке?
— Это всем известно. Там так интересно? Я слышала, он показывает фокусы… Что ты там забыла?
Монисса немного помолчала, затем сказала с кроткой улыбкой:
— Возможно, я выйду за него замуж.
У Юлзы от удивления приоткрылся рот.
— За Тимана? Да ты спятила… Хороший жених, Монисса. Такой симпатичненький, богатенький… с такими очаровательными коготками и зубками. Монисса, ты повторяешь ошибку своей мамаши.
— Ты не смеешь так говорить о ней! — взвизгнула та.
— Да брось ты. Ты же, как и она, заришься на власть. А ты случайно не забыла о сыночке Тимана — законном наследнике?
— Его сын умер давным-давно.
— Ах, умер… А Близнецов, значит, раздашь остальным сестрам? И будет Монисса властительницей Дарнии, если Тиман не съест ее сразу?
Монисса побелела от злости. Рот ее исказился в судороге.
— Тварь! — завизжала она так пронзительно, что у Юлзы заложило уши. — Черная, бездушная, завистливая тварь! Это ты убила Иору и не остановишься перед тем, чтобы убить нас всех, — и только потому, что мы тоже дочери твоего отца и тоже — Чиано!
—
Ох, — устало выдохнула Юлза, — похоже, пришла пора свернуть тебе шею.
Монисса отпрыгнула в сторону и открыла рот, чтобы провизжать еще что-то, но тут на сцену вступило новое действующее лицо.
Кровожадный Мур, которому разговор между сводными сестрами, вероятно, помешал доедать быка, высунул морду из пещеры и, осмотрев замершую от ужаса Мониссу, басовито зарычал, показывая блестящие клыки.
Мониссу затрясло, и, отступая по тропинке назад, она прокричала:
— Твой приятель под стать тебе! Только ты можешь водиться с подобными порождениями тьмы! Какую чудесную пару ты себе нашла! Убирайтесь отсюда!
Она повернулась и быстро побежала прочь, подхватив подол платья.
Никто не собирался ее преследовать.
Юлза снова опустилась на траву, а Кровожадный Мур вылез из пещеры и устроился рядом.
Некоторое время тишина в парке нарушалась только легким плеском волн у подножия берега.
Затем Юлза, тяжело вздохнув, заговорила:
— Сейчас мы уйдем отсюда… Только я чуть-чуть посижу, приду в себя. Сколько всего… Оказывается, я уже отвыкла. Визги моей сестрички не повредили тебе слух? Она — точная копия мамаши… Представь, что ты — молоденькая вертихвостка, которой посчастливилось подцепить богатого и могущественного вдовца. Ты можешь представить себя вертихвосткой?.. И ты выходишь замуж за того вдовца, надеясь, что частичка его власти перепадет тебе, а твои дети станут полноправными наследниками. И неожиданно обнаруживается, что у твоего мужа есть дочка, а у тебя, соответственно, падчерица… Это я. Я вела себя с ней очень хорошо. Отец объяснил мне, что эта женщина мила ему. Я почти никогда ей не грубила… Правда, однажды она неудачно попалась мне на дороге… в мамином бальном платье… Она летела вниз четыре пролета, нет — пять, пока не поймали… Ох, ну зачем я это тебе рассказываю? Какое тебе дело до склок внутри нашей семьи? Похоже, это родовой замок навеял на меня воспоминания… Не повезло мамаше моих сводных сестер, ой как не повезло. Ведь ее четыре дочери оказались просто младшими сестрами. И им совершенно ничего не светило. А законная наследница не устраивала никого, даже отца. Он пытался сделать из меня что-то путное, но не смог — не успел. Потом меня воспитывала бабушка… Бабушка у меня очень строгая… была. Я не всегда ее слушалась, и, видимо, за это перед смертью она меня прокляла. Видишь? — И Юлза сунула под нос Кровожадного Мура свои черные ладони.
Тот понюхал, лизнул и тихонько взвыл.
Осторожно передвинувшись, чтобы не свалить Юлзу в воду, он просунул голову ей под руки и положил на колени. Она машинально начала перебирать жесткую длинную прядь шерсти, падающую ему на глаза.
— Что же теперь делать? — сказала Юлза, глядя на водную гладь. — Буду жить с такими руками. Если бы я знала точно, за что мне это проклятие, я постаралась бы что-нибудь сделать, чтобы его снять. Ох, видимо, я уже совсем дошла, раз жалуюсь тебе. Слишком много на меня сегодня свалилось. Бабушка умерла, мои сестры-идиотки бегают к Тиману.
Едва Юлза произнесла это имя, как Кровожадный Мур задрожал всем телом. Потом он вскочил на лапы и зарычал. Глаза его сверкнули, а шерсть поднялась дыбом.
Юлза успокаивающе погладила его по шее:
— Видимо, ты о нем слышал! И я его знаю. А эти дуры восхищаются его фокусами. Они дождутся когда-нибудь такого фокуса, что не обрадуются. Похоже, мне придется его навестить.
Кровожадный Мур зарычал еще громче и толкнул ее в плечо.
Юлза покачала головой:
— Я схожу одна. У меня найдется что сказать старому злодею. Если моим сестрам хочется погибнуть, то это — их дело. Но мне совершенно не хочется, чтобы Тиман добрался до власти, предназначенной только Чиано. Ему и так вполне хватает власти.
И тут случилось необыкновенное: Кровожадный Мур вполне отчетливо кивнул.