Однажды один важный сановник, о котором прошла молва, что его били в игорном доме за шулерство, получил орден Андрея Первозванного. И когда адмирал Меншиков увидел его во дворце на приеме у царя в новенькой синей андреевской ленте, сказал громогласно:
— Однако основательно колотили этого мерзавца: посмотрите, какой огромный синяк у него вскочил!
Николай I очень восхищался известным иллюзионистом и фокусником Боско.
— Да что там Боско! — сказал как-то царю Меншиков. — У вас, ваше величество, есть свой фокусник, отечественный, получше заморского.
— Кто ж таков? — спросил царь.
— Да министр финансов Канкрин. Он берет в одну руку серебро, в другую — золото, дунет в одну руку — выходят бумажные ассигнации, дунет в другую — бумажные облигации.
Как-то один очень важный сановник П-н. Нечистый на руку человек, получил за труды табакерку с портретом царя. По этому поводу Меншиков сказал:
— Практическая награда! Государю давно недоставало бы заглянуть П-ну в карман, жаль только, что портреты не говорят….
Досталось от Александра Меншикова и одному из министров внутренних дел. Дмитрий Гаврилович Бибиков, руководивший российской полиции в период с 1852 по 1855 гг. в целом человек был достойный: он отважно дрался на Бородинском поле и после исправно служил государю и Отечеству, будучи губернатором ряда губерний и министром внутренних дел. Однако любовью в светских кругах не пользовался, имел репутацию гордеца и солдафона. Вот и попал под острый язычок Александра Сергеевича:
Известные в свое время в Петербурге братья Бибиковы — Дмитрий, Илья и Гаврило, были: первый — гордец, второй игрок, а третий — хвастун. Екатерине II А. Меншиков про них говорил, что «из Бибиковых один надувается, другой продувается, а третий других надувает».
Впрочем, в период правления Николая I министрами внутренних дел в основном становились люди либерального толка. Например, Министр внутренних дел с 1839 по 1841 год граф Александр Строганов запомнился тем, что оказывал покровительство А. И. Герцену, взяв его на службу в свою личную канцелярию из Владимира, где тот отбывал ссылку.
А пришедший ему на смену граф Лев Перовский, который провел на посту Министра более 10 лет — с 1841 по 1852 гг., имел пятно в биографии. Комиссией по расследованию событий 14 декабря 1825 года он привлекался как член ранних декабристских организаций. Будучи руководителем органов внутренних дел, запомнился своей борьбой со злоупотреблениями в полиции Москвы и Петербурга. После выхода в отставку управлял Академией художеств.
Схожее пятно в биографии имелось и у графа Сергея Ланского, который был Министром внутренних дел с 1855 по 1861 год. В молодости он входил в декабристскую организацию «Союз Благоденствия», руководил одной из масонских лож в Петербурге.
Любопытно, что в последующем для характеристики царствования Николая I частенько стали употреблять фразу: «вверху блеск, а внизу гниль», которую первым использовал граф Петр Валуев в записке «Дума русского в 1855 году». И это не помещало ему в 1861 году стать Министром внутренних дел и оставаться им вплоть до 1867 года.
Впрочем, на работу рядовых полицейских чинов идеи либерализма распространялись только до определенных пределов. Для людей, облаченных высокими дворянскими титулами и громкими фамилиями, полицейские были не указ. И вели они себя с ними без должного почтения к представителям власти, поскольку считали властью самих себя. Зато с людьми простого сословия полицейские не церемонились. Могли и обматерить, и в ухо заехать. А для иллюстрации сказанного два анекдота:
В царствование императора Николая Павловича вышел указ, запрещавший курение на улицах. Профессором римского права в Московском университете был Никита Иванович Крылов, который пользовался в городе почетом и большим уважением. Крылов держал себя независимо и игнорировал этот указ, а полиция смотрела на его вольности сквозь пальцы. Но однажды Крылова заметил новый полицмейстер, который еще не знал его в лицо, а по костюму принял его за обычного обывателя. Он нагнал на санях Крылова, гулявшего по Тверскому бульвару, и закричал:
— Брось папироску!
Крылов же спокойно продолжал свою прогулку, дымя папиросой и не обращая на полицмейстера никакого внимания. Взбешенный полицмейстер выскочил из саней и подбежал к Крылову: