— Тут такое дело, что не до шуток, — мрачно пояснил я ситуацию. — Ведь вы, я чувствую, такая глыбина, такой материк, таких делов можете наворочать, сказать страшно.
— Что вы говорите?!
— Но не один. Вместе писать будем. Я тоже человек мятежных страстей, резких контрастов, необузданного темперамента. Писать когда будем? До обеда или после?
— А вы уверены, что у меня получится? Я ведь раньше никогда юмор не писал.
— Ничего. Свежий взгляд, уста младенца. К тому же канву писать буду я, а вы только блестки, откровения. Нюанс, если когда в голову придет, тоже запишите, все сгодится.
— А что, блестки легче, чем канву?
— Я думаю, у вас блестки хорошо пойдут.
— А жена?
— Что жена? Жена будет поддержкой вам в трудную минуту. Она осушит ваши слезы, когда надо.
— А работа? Меня, по-моему, ценят на работе.
— На работе поймут. Крупные юмористы стране нужны не меньше, чем крупные специалисты.
— А мне сорок…
— А Мамин-Сибиряк когда начинал?
— Что, и Мамин-Сибиряк тоже? Ну, ладно. Может, и правда талант пропадает. Ждет своего часа. Пойду на работу, позвоню. Скажу, чтоб не ждали. Перо зовет. Кстати, у нас сегодня на работе один прибор сломался, может, напишем?
— По-моему, это тема… Можно. А кем ты там вкалываешь, старик?
— Ну как тебе сказать… В общем, академик я…
— Академик? Так ты… вы… акад… Извините, товарищ. Ну я пошел.
— А писать когда же?
— В другой раз как-нибудь. Чего-нибудь. Ну, пока. Ритмичной работы вашей академии. Нет, не надо. Нет. Привет.
Я выскочил из столовой и погрозил себе кулаком: «Соавтора ему захотелось. Ну, мы поговорим еще с тобой на эту тему. Придем домой и поговорим…»
КУПИЛ…
Пошел я как-то покупать плащ.
— Выбирайте, — говорит продавщица, — синие, зеленые, коричневые.
Выбрал синий. Стал примерять. Скособоченно сидит. Будто у меня правое плечо выше левого. Сантиметров на двадцать. Около того.
— Это что ж такое?
Продавщица посмотрела со спины:
— Все в порядке. Только вы левую руку не в тот рукав сунули.
Помогла она мне руку куда надо пристроить, смотрю в зеркало — замечательно! Стою молодой, синий, вся жизнь впереди. Но только что за странное объяснение продавщицы?
«Как же это, — думаю, — все в порядке было, если я левую руку не в тот рукав сунул».
То есть как же это не в тот? Правая тоже в рукаве была?.. В какой же я тогда третий рукав влез?..
Снял плащ. Смотрю. На нем не то что три — четыре рукава!
— Это как? — спрашиваю. — В каком же смысле четыре рукава?
Продавщица подумала.
— Видите ли, у этого плаща ниже двух основных рукавов, то есть левого и правого, пришиты соответственно еще два. Назовем их условно левый А и правый А.
— Назовем, — согласился я и приготовился слушать дальше, но продавщица замолчала.
— Прошу вас, продолжайте, — попросил я.
— А что, собственно, вас еще интересует? — удивилась она.
— Как что? Вот вы сказали, что ниже двух основных рукавов, так сказать, левого и, так сказать, правого, пришиты еще два. Назовем их левым А и правым А.
Я замолчал и тоже вопросительно смотрел на нее. Она молча смотрела на меня. Я стал нервничать.
— Ну левый А, ну правый А, а дальше что? Вторая пара зачем?
— В запас! — сообразила продавщица. — Когда первую пару сносите или оторвут в автобусе, вторую носить будете.
— А если один рукав оторвут? — заинтересовался я.
— Тогда с тремя живите, — объяснила она.
— То есть как же? — изумился я. — С тремя рукавами, согласитесь, это слишком демонстративно…
— Заелись, гражданин, — решила продавщица. — Если б один рукав был, не то бы запели! Скажите спасибо, что не брюки покупаете… С четырьмя брючинами каково было бы? Жизнь иной раз так ударит…
— Это я все понимаю, — сознался я. — Только зачем же четыре?
Продавщица посмотрела на меня, потом на плащ с четырьмя рукавами и спокойно спросила в свою очередь:
— А я что, Аристотель? Они шьют, у них спрашивайте, а я нормальный человек.
И вдруг попросила совсем человеческим голосом:
— Посмотрите, пожалуйста, может быть, у вас два плаща?..
Я расстегнул все пуговицы и потряс плащ в надежде, что второй честно выпадет. На пол упали две пуговицы.
— Да не трясите вы так, — сказала продавщица. — Это же не яблоня.
Тогда я вывернул левый А и правый А внутрь и потянул. Если второй плащ там был, он непременно бы… Раздался треск.
— Один, — вздохнули мы оба.
Я посмотрел на вывернутые рукава, и меня осенило:
— Знаете, если концы этих рукавов зашить, то карманы получатся!