— А что у тебя на работе нового? — спросил Чёлкин.
— Откуда я знаю. Я на работу не хожу.
— Как?! — удивился Чёлкин. — Заболела?
— Почему заболела? У меня же отпуск.
— Какой отпуск, Люба? — удивился Чёлкин. — Ты же только что отдыхала?
— Ничего себе?! — сказала Люба. — Да я только начала! Еще и недели нет, как в Ялту приехала.
— Как в Ялту?! — поразился Чёлкин. — Я же с Москвой разговариваю…
В этот момент мимо кабины автомата проходил техник-наладчик.
— Послушайте, что это у вас за дела? — спросил у него Чёлкин. — Говорю с Москвой, а отвечают из Ялты!..
— А вы опустите сначала 15 копеек в аппарат, — посоветовал техник. — И будете говорить с Москвой, а не с гражданином из соседней кабины…
— И вы тоже опустите монету! — добавил он кому-то рядом.
Чёлкин заглянул в кабину № 5 и увидел там отдыхающего из своего санатория «Ласточка».
ОКНО
Я стою у окна. Я стою и думаю. Я думаю о том, какой гигантский путь проделало человечество, чтобы я вот так мог стоять сегодня у окна.
Древний человек не знал окна.
Много позже талантливый самоучка выглянул из первого в мире окна и получил камнем по лбу. Бросали ренегаты и консерваторы.
Средневековье превратило окна в бойницы. Из бойниц стреляли из аркебузы.
Возрождение распахнуло окно широко-широко. Могучий обновленный человеческий дух смело распахнул окно пытливого сознания навстречу ликующему миру.
Испанки испанцам выбрасывали специальные шелковые лестницы из стрельчатых окошек.
У нас, в России, окно в Европу прорубил Петр Первый.
Современное окно имеет форму прямоугольника, реже — квадрата. Двойную раму. Застеклено. Снабжено шпингалетами.
В окне устроена форточка. Маленькое окошко в окошке. Форточку можно открыть, чтобы проветрить помещение.
Если одновременно с форточкой открыть дверь, получится сквозняк.
На сквозняке легко можно простудиться и заболеть.
Помещение, где находится больной, следует регулярно проветривать во избежание концентрации микробов. С этой целью необходимо открыть форточку.
Современное окно прочно вошло в быт и сознание людей.
Окно заняло свое почетное место в литературе, живописи, музыке, кинематографе.
Отними сейчас у нас окно!
Жизнь потеряла бы едва ли не половину привлекательности.
Чего хорошего сидеть в полутемной комнате.
Хорошо и то, что у окна есть подоконник: всегда можно что-нибудь поставить.
Правда, в окно ночью могут залезть воры.
Но из окна зато при случае можно выпрыгнуть.
— Ты долго там будешь рассусоливать, — закричала жена. — Вода остынет. Бери тряпку и начинай мыть. Что ты смотришь на окно, как баран на новые ворота.
— Вот так всегда… Придется мыть. Древним было легче, они не знали окна.
ПЕНАЛЬТИ
— Наша команда в результате ярких атакующих действий получила право пробить штрафной одиннадцатиметровый удар, — сказал капитан команды, собрав всех игроков на линии штрафной площадки.
— Пенальти будем бить! — радостно крикнул молодой, зеленый полузащитник Охапкин.
Капитан команды продолжал:
— Одиннадцатиметровый — это серьезное испытание для ворот противника. Очень часто, вы, наверное, сами слыхали, оно оканчивается голом…
— Пенальти! — снова крикнул Охапкин.
— Правда, нашему коллективу по разным объективным причинам еще ни разу не удавалось реализовать, то есть таки забить его — одиннадцатиметровый штрафной удар. Вот почему сейчас сначала хочется подумать, а потом уже ударить… кому-нибудь… Какие будут мысли, предложения?
— Какие тут мысли? — весомо сказал опорный защитник Игнатов. — Пускай Сашка Звонков бьет!..
— Александр ударит, — согласился капитан. — И ударит сильно, разбежится пружинисто, но и промахнется. При мне он никогда не забивал. Если я не прав, прошу меня поправить.
— Сашка может, чего зря говорить, — загалдела команда. — Красиво — да мимо!..
Звонков при этих словах застенчиво смотрел под ноги:
— Да, ребята, в лучшем случае в штангу, вы меня знаете.
— Ребята, дай я пенальти вдарю! — опять прорвался Охапкин. — В самую девятку!
— В девятку нам не надо, — укоризненно сказал капитан. — А вот забить бы нам сейчас хоть какую-нибудь «бабочку», и счет автоматически стал бы 1 : 0 в нашу пользу… Какие еще будут предложения?
— Может быть, крайнему дать, левому, Сергею? — предложил кто-то.
— Нет, это несерьезно, — сказал капитан. — Он у нас по самой бровке бегает, в центре и не был никогда. Начнет переживать, нервничать, вы ж знаете…