- Ему сорок семь, - сказала его жена.
- На мой взгляд, лучший возраст для мужчины, - сказала девушка. - Самый расцвет сил. К тому же, человеку столько лет, на сколько он себя чувствует.
Мистер Джоблинг одобрительно кивнул и заметил, что он чувствует себя двадцатидвухлетним; состояние, которое он объяснял отсутствием дурных привычек и большим пристрастием к компании молодых людей.
- Мне было всего двадцать два, когда я женился, - заметил он, - а моя миссис была всего на полгода...
- Оставь мой возраст в покое, - оборвала его жена, вздрогнув от ярости. - Мне не нравится, когда о моем возрасте рассказывают незнакомым людям.
- Ты сама сказала мне о нем, - возразил мистер Джоблинг. - Тебя никто не просил этого делать. Очень хорошо, что ты вышла за меня.
- Я была единственной, кто согласился, - заметила миссис Джоблинг. - Вам уже лучше? - спросила она, обращаясь к девушке.
- Спасибо, гораздо лучше, - был ответ.
- Вам далеко идти? - спросила миссис Джоблинг.
Девушка кивнула.
- Но я сяду на конку в конце улицы, - сказала она, вставая.
Мистер Джоблинг также поднялся и принялся усиленно вспоминать все, что когда-либо слышал или читал об этикете. Еженедельный журнал, покупаемый его женой, отводил этой теме целых три колонки, но он напрасно пытался припомнить что-либо о поведении в отношении незнакомок с глубокими темными глазами и вывихнутыми лодыжками. Он чувствовал, что долг велит ему проводить ее до остановки. Несколько небрежно он предложил свои услуги; девушка приняла их, как нечто само собой разумеющееся.
Миссис Джоблинг, с плотно сжатыми губами, смотрела на них, стоя возле двери. Девушка, слегка прихрамывая, шла совершенно спокойно, но ее сопровождающий понимал, что за ними наблюдает вся улица.
Он вернулся примерно через полчаса, и на этот раз, словно бросая вызов, вошел в дом совершенно спокойно, отчего жалобы жены некоторое время оставались невысказанными. Кашель мистера Брауна, очень громкий, все еще звенел в его ушах; он некоторое время сидел молча.
- Я посадил ее на конку, - наконец, сказал он. - Ее зовут Робинсон... мисс Робинсон.
- В самом деле! - отозвалась его жена.
- Кажется, она хорошая девушка, - беззаботно заметил мистер Джоблинг. - Наверное, тебе она тоже понравится.
- Уверена, потому что многим ей обязана, - сказала его жена.
- Потому что я... я пригласил ее посещать нас иногда, - продолжал мистер Джоблинг, очень осторожно набивая трубку, - и она согласилась. Это тебя немного развлечет.
Миссис Джоблинг закусила губу, и, хотя никогда в жизни не чувствовала себя более сердитой, ничего не сказала. Ее муж закурил трубку, бросил быстрый взгляд в ее сторону, взял старую газету и принялся читать.
На следующее утро он удивил миссис Джоблинг, преподнеся ей букет распустившейся герани. Удивление помешало ей высказаться, но, наконец, она поблагодарила его за внимание, и, после небольшого раздумья, решила поставить его в спальню.
Мистер Джоблинг выглядел человеком, внезапно обнаружившим ошибку в своих расчетах.
- Я подумал, что в гостиной нужно сделать перестановку, - сказал он, наконец.
- Да, хотелось бы, чтобы в ней стало посветлее, - сказала его жена.
Она взяла цветы и исчезла. К ее удивлению, спустившись снова, она обнаружила, что мистер Джоблинг передвинул мебель, и даже принес пару предметов из кухни, так что было поздно протестовать.
- Время от времени этим нужно заниматься, - заметил он.
Миссис Джоблинг вышла на кухню. А когда вернулась, с бледным лицом и блеском в глазах, ее муж был слишком занят, чтобы это заметить.
- Нам нужен новый коврик перед камином, - сказала она, покачав головой. - Они есть у Джексона; кроме того, у него имеется пара высоких розовых ваз, которые великолепно будут смотреться на камине.
Мистер Джоблинг ответил сердитым ворчанием. Как только оно закончилось, он некоторое время сидел, сунув руки в карманы брюк. Наконец, все еще сердитым голосом, осведомился об их стоимости.
Минут через десять, в состоянии, среднем между удовлетворением и яростью, миссис Джоблинг ушла с деньгами. Какое-то время она раздумывала над тем, чтобы потратить деньги по-другому, и предстать перед мистером Джоблингом в новых шляпке и жакете; однако мысли так и остались мыслями, в виду двадцатипятилетнего опыта замужества.
Мисс Робинсон появилась на следующий день, когда они садились пить чай. Мистер Джоблинг, в рубашке с коротким рукавом, успел исчезнуть, поскольку заметил девушку, когда она проходила мимо окна. Его жена впустила ее, они обменялись несколькими замечаниями о погоде, после чего сидели, слушая невнятное бормотание мистера Джоблинга, разыскивавшего свой костюм. Наконец, он отыскал его под подушкой кресла, и, слегка раскрасневшийся, появился в комнате и поприветствовал посетительницу.
Поначалу разговор не клеился. Удивленный взгляд девушки бродил по комнате, пока не остановился на розовых вазах; красивый коврик также привлек ее внимание.
- Да, они очень красивы, - сказал мистер Джоблинг, очень довольный ее одобрением.
- Прекрасны, - подтвердила девушка. - Как это хорошо - иметь деньги! - задумчиво произнесла она.
- Я смог бы найти им применение, - шутливо отозвался мистер Джоблинг. Он сделал себе бутерброд с маслом и пустился в рассуждения относительно денег и как их тратить. Его мысль сводилась к выходу на пенсию и жизни в каком-нибудь милом спокойном уголке.
- Удивляюсь тому, что вы этого до сих пор не сделали, - тихо сказала девушка.
Мистер Джоблинг рассмеялся.
- Джинджелл и Ватсон не позволяют, - сказал он. - Мы зарабатываем, а они забирают.
- Так обычно и бывает, - возмутилась девушка. - Они покупают себе предметы роскоши, а люди, работающие на них, вынуждены отказывать себе во всем необходимом. Кажется, мне знакомы эти имена, Джинджелл и Ватсон. Интересно, где я могла их видеть?
- Возможно, в газете, - сказал мистер Джоблинг.
- В рекламном объявлении? - спросила девушка.
Мистер Джоблинг покачал головой.
- Грабеж, - серьезно ответил он. - На прошлой неделе. Кто-то вскрыл их сейф и забрал девятьсот фунтов в золоте и банкнотах.
- Теперь я вспомнила, - кивнула девушка. - Вора поймали?
- Нет, и вряд ли поймают, - был ответ.
Глаза мисс Робинсон широко открылись, она посмотрела с презрением.
- Я этому рада, - сказала она.
- Рады? - невольно нарушила обет молчания миссис Джоблинг. - Вы рады?
Девушка кивнула.
- Мне нравятся отважные люди, - сказала она, взглянув на мистера Джоблинга, - а кроме того, Джинджелл и Ватсон имели на эти деньги точно такое же право, как и тот, кто у них их забрал; они их не заработали.
Миссис Джоблинг, потрясенная таким ответом, взглянула на мужа, ожидая его реакции.
- Если человек - вор, - сказала она с напором, - эти деньги не пойдут ему на пользу.
- Осмелюсь сказать... хочу сказать, они ему послужат, - отозвался мистер Джоблинг, - если, конечно, его не поймают.
- Думаю, он из тех людей, какие мне нравятся, - упрямо заявила мисс Робинсон.
- Уверена, - сказала миссис Джоблинг, - нисколько не сомневаюсь, что он вам нравится. Такие птицы...
- Хватит, - перебил ее муж, - достаточно. Кое для кого такие деньги - невеликая потеря. Они ее даже не заметят.
Он выразил удивление, что девушка любит такой сладкий чай, когда она, попросив сахар, высыпала в чашку полную ложку. Мисс Робинсон, отрицая чрезмерную сладость, предложила ему самому попробовать чай в своей чашке, и миссис Джоблинг, застыв, с пылающими глазами, наблюдала за выходкой своего мужа, когда тот и вправду попробовал.
- Сладкое - сладкому, - галантно сказал он, возвращая чашку.
Мисс Робинсон вытянула губы, поднеся к ним чашку, и посмотрела на него поверх ободка. Мистер Джоблинг, чувствовавший себя в тот вечер двадцатидвухлетним, утащил ее кусочек пирога, в ответ на что раздалось постукивание ложечки. Мистер Джоблинг также постучал, а миссис Джоблинг, не способная пить чай, в бессильной ярости смотрела на невинное кокетство, с чем она рассталась, - идя навстречу серьезному пожеланию мистера Джоблинга, - вскоре после заключения брака.