Конечно, на уровень Юкино у Юи так сразу выйти не получилось, однако и отвращение её печенье не вызывало. Да, грубовато слепленное, форма и размер отличаются, но…
— А ничего так, с кофе — самое то, — я отряхнул руки от крошек.
— Думаешь, в качестве подарка оценят? — тихо поинтересовалась Юигахама, подозрительно потупив взгляд.
Ками-сама, что ты такого интересного в полу нашла, раз постоянно туда пялишься?!
— Оценят, конечно, — для проверки съел ещё одно. Не, вправду неплохо. — Тем более, тут важен сам факт затраченных усилий. И ваши отношения.
— В каком смысле? — забавно наклонила голову девушка.
— Хикигая хочет сказать, что друг — оценит жест, пускай и будет несъедобно. Враг же, даже если будет вкусно, всё равно будет искать только плохое, — сказала за меня Юкиносита.
Возникает вполне закономерный вопрос: ты пытаешься помочь в социальной адаптации или же ты хочешь окончательно отбить у меня всякое желание идти людям навстречу?
Не того вы человека выбрали, сенсей. Не того.
— Вот оно как, — Юи ярко улыбнулась. — Тогда всё точно в порядке, спасибо за помощь, Юкиносита!
Эй.
— И тебе, Хикки! — направленная в мою сторону улыбка уже была не такой искренней и сквозила фальшью.
Опять это прозвище.
Усилием воли сдержал порыв высказаться в широту души своей. Она — не Юкино и точно не Сидзука, может и слишком серьёзно воспринять. Поэтому, постараюсь по-простому, как для умственно отсталых.
— Юигахама, — почесал щёку. — Скажи мне, пожалуйста, одну вещь. Если тебя будут звать бичарой, то ты обидишься?
Одноклассница моментально вскинулась.
— Да или нет, — не желая слушать потока ругани, который, наверняка, вырвется из её рта, я с налётом усталости повторил вопрос.
— Конечно обижусь! — надувшись, злобно зыркнула на меня Юи.
— Тогда почему ты обращаешься ко мне таким образом? Или, по-твоему, мне приятно это слышать? К твоему сведению, у меня есть имя, — она невольно сделала шаг назад, уперевшись спиной в кухонный стол.
Я перевёл взгляд на Юкиноситу, надеясь, что она тоже поймёт “намёк”.
В любом общении есть определённая грань, которую не стоит переходить. То, что вы можете позволить себе сказать в кругу друзей или товарищей, может быть не так воспринято кем-то другим.
Упрощая всё до одноклеточного состояния: у меня тоже есть предел терпению.
Здесь не младшая школа или начало средней, где я покорно впитывал все оскорбления и прозвища, которыми меня щедро награждали одноклассники. Прошло то время, когда я бессильно сжимал кулаки и лишь дома, под одеялом, позволял себе выплеснуть эмоции, в красках представляя, как бы ответил обидчикам, поставил их на место.
Будучи честным, в какой-то мере я немного благодарен за подобный опыт. Послужил отличным стимулом, чтобы научиться давать отпор в таких ситуациях, хоть и пришлось перебороть боязнь перед возможными последствиями, наступив на горло взращенным комплексам.
Иногда злость сильнее страха.
…Фу, последнее вышло слишком пафосно. Надо бы подумать над формулировкой попозже. Да и не забывать, что иногда лучше склонить голову, поскольку вылечить гордость проще, чем сломанные рёбра. Надеюсь, Снежок не владеет каратэ, так, к слову.
Вздохнув, почесал затылок, понемногу успокаиваясь.
Какой-то я сегодня излишне раздражительный. Видимо, переизбыток человеческого общения.
Тем более, зачем тратить драгоценные нервы на Юкино и Юи? Всё равно моё мнение ничего для них не значит.
Оставлю свой сарказм и мастерскую иронию для настоящих ценителей.
К примеру, для Хирацуки.
— Ладно, не забивай голову, — не став дожидаться ответа от Юигахамы, я махнул рукой и, подхватив школьную сумку, вышел из кабинета домоводства.
Хм.
Может, испечь дома печенек?..
Не-е, хватит с меня выпечки.
Глава 3. Чудесный мир животных
“Кто не любит одиночества — тот не знает свободы”.
Идеальная фраза, используйте в качестве эпитафии на моём надгробии.
Кто-то может сказать, мол, вот он, яркий пример подросткового цинизма. Помню, по дурости, высказал её вслух, так Сидзука мне целую лекцию устроила, отчитав, как нашкодившего котёнка.
Даже не дала возможности пояснить, что я осознаю разницу между конкретным затворничеством, зачастую, вынужденным — скажем, условные “хикикомори” — и уединением, то есть некой формой существования, выстроенной на централизации собственного “я”.