Как я раньше подмечал: мало кто захочет взвалить на свои плечи такую ответственность. Гораздо проще выполнять поручения, нежели их раздавать.
— Н-никто не хочет? — улыбка Сиромегури слегка поблёкла. — Я понимаю, вы можете быть напуганы, но уверяю, в предстоящей работе нет ничего страшного!
Ну, я бы сказал, что они боятся не самой работы, а сопряжённой с ней неизвестностью. С твоей стороны, возможно, всё в порядке и привычно, но для нас — это сродни первому прыжку с парашютом. Тут или пинок под зад для ускорения, или доведение до состояния, когда уже проще выскочить, нежели переминаться с ноги на ногу. Последнее легко достигнуть, просто помариновав сидящих в напряжении минут этак десять, обязательно кто-нибудь сорвётся. Однако, не думаю, что цель Мегури заключается именно в таком исходе.
— Так, чего все сидят?! — вперёд выступил Ацуги, чуть ли не стуча себя кулаком в грудь. — Вам предлагают такую возможность, а вы нос воротите?!
Честно говоря, учитель, таким способом вы сможете пробудить задор только у спортсменов или любителей муштры, которые любят реагировать на “слабо, что ли”? Вон, взгляните, как Хирацука лицо ладонью прикрывает, понимает, что вы делаете только хуже.
— Поймите, что вы будете представлять нашу школу! Подобный шанс выпадает… — да, а теперь ещё нагоним нервного напряжения, чтобы малейшее желание оказалось втоптано в грязь.
Браво, браво, брависсимо!
— Эм-м… — Мегури аккуратно оттеснила мужчину в сторону. — Прошу не забывать, что это особенно хорошо скажется на ваших рекомендациях. Многие университеты…
Вот, намётки на правильный подход. Здесь ведь надо как со строптивой лошадью. Или подманить морковкой, или — мой взгляд вновь невольно упал на Сидзуку — приставить ружьё к голове.
Встретившись со мной взглядом, женщина едва заметно улыбнулась с многообещающим взглядом, от чего меня на мгновение пробрала дрожь.
Так, к слову о тиграх и кроликах.
Почему-то растёт паскудное ощущение, что, если кого-то не выберут, решение могут принять кураторы сего представления. Долго гадать, в чью сторону будет направлен указующий перст сенсея, не пришлось.
Слушайте, Хирацука, я, конечно, грешен, но не настолько!
— О, кстати, ты ведь не младшая сестра Харуно? — Ацуги опять влезший в попытки Сиромегури найти добровольца, достаточно бестактно уставился на Юкино.
Снежок смерила учителя нечитаемым взглядом, после чего медленно кивнула.
— Она прекрасно справилась! Так почему бы тебе тоже не попробовать пойти по стопам своей старшей сестры?!
Если в мире существует награда за самую худшую формулировку, то главным кандидатом на неё должны стать вы, учитель.
Мою правоту подтвердила тень, пробежавшая по лицу Юкиноситы.
— Нет, — в наступившей тишине её ответ прозвучал чисто и отчётливо. — Я не заинтересована в руководящей должности.
Ацуги, столкнувшись с ней взглядом, невольно отступил назад. Всё, сдал позиции, продолжишь — готовься стать ледышкой. Вот чего-чего, а Юкино, как и Харуно, умеют заметить промелькнувшую слабость.
Физкультурник, почувствовав это, благоразумно решил замять тему.
В этот самый момент раздался тихий голос:
— Н-ну, если никто не хочет, т-то я готова стать председателем… — стоп, я знаю, кому он принадлежит.
Сагами?
— Правда?! — радостно, с отчётливым облегчением в голосе, воскликнула Мегури. — Тогда представься всем!
Минами, замявшись, неловко поднялась, съёжившись под пристальным взглядами всех присутствующих.
Куда ты лезешь? Зачем?
Краем глаза заметил её подруг, что-то нашёптывающих девушке.
— Меня зовут Сагами Минами, второй год обучения. Не то чтобы я прямо готова… но мне очень интересно! Понимаю, что здесь есть те, кто действительно могут и хотят, н-но я считаю… — она перевела дыхание и, собравшись с силами, закончила: — Но я считаю, что это поможет мне вырасти над собой и получить незабываемый опыт!
Общие слова, явный дискомфорт, неуверенность в голосе, сочетаемая с жертвенностью.
Не повезло. Всё-таки кто-то решил сигануть с самолёта, не выдержав напряжения.
— Прекрасные слова! — восхитилась Сиромегури и захлопала в ладоши.
И, прямо как зрители в зале, все, поначалу робко, но повторили её действия, по итогу, одарив Минами громкими аплодисментами, окончательно смутив девушку.
Масса, как она есть.
Как писал Канетти: “Даже аплодисменты должны звучать в предписанный момент, и хлопают, как правило, тогда, когда нужно хлопать”. Кто-то обязан начать, задать направление, чтобы люди, в едином порыве, поддержали, слились в единый клубок, состоящий из ладоней и одного желания — попадать в ритм сидящего рядом. И подневольно, те, кто не хочет участвовать, не замечая этого, подчиняется общему мотиву, сливаясь со всеми.