Хирацука, выдохнув дым через ноздри, смерила меня тяжёлым взглядом.
— Смотрю, кое-кто стал больно наглым, — женщина стряхнула сигарету в пепельницу. — Давно не получал?
— Применение физического насилия, вроде бы, ушло из методики преподавания, — вяло отозвался, не особо представляя, по какому поводу она меня вытащила.
Особенно учитывая, что после событий в Киото сенсей старательно меня избегала, всячески отказываясь выходить на какой-либо контакт тет-а-тет. Ну, если оставить в стороне момент нашего общего пробуждения в её комнате на утро после пьянки. Хотя, будучи откровенным, тогда Сидзука была явно не в самом трезвом состоянии рассудка, как, в общем-то, и я сам.
Наверное, кто-нибудь бы мог подумать, что причиной такого поведения могут служить события вполне “интересного” характера — в духе тех, о которых мечтают подростки в разгар пубертатного периода. По типу: мы напились, а потом переспали! Или другой вариант: после проведённой ночи, где мы стеснялись присутствия друг друга и невинно краснели, держась за ручки в одной кровати, наши отношения вышли на новый уровень. Или ещё какой-нибудь вариант развития событий, столь популярным в ранобе или манге.
Только вот моя жизнь — реальность, в которой легендарная “юность” отдаёт запахом дешёвого освежителя воздуха в привокзальном туалете.
Поэтому, события после пьянки можно описать в следующей фразе: доползли до первой попавшейся комнаты — к счастью, Хирацука жила ближе всего — рухнули на ближайшее мягкое пространство и вырубились.
И всё.
Где романтика? Где время бухих ошибок и сожалений, перемешанных с новым опытом?
Почему герои в различных историях по пьяни совершают такие вещи, о которых вспоминают до конца жизни, а я просто… напился и страдал от похмелья? Причём, вопрос: где моя хвалёная выдержка? Вроде, во всех этих рассказах персонажи просыпались свежими, как огурчик.
Хотя, если так подумать, я тоже был, как огурчик.
Малосольный.
— К сожалению, с некоторыми личностями сработает лишь этот метод, — затушив окурок, учительница вздохнула и подпёрла голову кулаком. — Как дела в клубе?
Значит, начнём с отвлечённой темы?
Ладно.
— Не то чтобы хорошо, но и не могу сказать, что плохо. Никак, — пожал плечами, говоря абсолютную правду.
На текущий момент вокруг происходило ровным образом ничего. Ни тебе посетителей со странными просьбами, ни безумных предложений со стороны Пёсика. Да даже Снежок, словно заразившись вирусом дружелюбия, перестала выносить мне мозг и старательно цепляться к каждому слову. Как будто мы стали друзьями. Или же она, наконец-то, сдалась в своих попытках победить в словесных баталиях.
Последний вариант выглядит реалистичнее.
— Понятно. Что насчёт класса? — обязательно наворачивать круги, сенсей? Мы оба прекрасно представляем, что вы вызвали меня сюда со строго определённой целью, так к чему тогда все эти кулуарные пируэты балетных па на мокром полу?
— Вас волнует моя успеваемость? — поинтересовался с небольшой толикой язвительности в голосе.
— Я говорю про отношения с одноклассниками, — поморщилась женщина.
Хмыкнул.
— А они должны были каким-то чудесным образом измениться?
— Как мне показалось, ты наладил связи с Миурой, Эбиной и ещё парочкой людей.
— Не знал, что вы уделяете настолько пристальное внимание к моей персоне, — изогнул губы в подобии улыбки. — Будьте осторожнее, иначе у меня могут возникнуть нелепые предположения и чаяния.
Нижнее веко Сидзуки едва заметно дёрнулось.
— Хикигая, тебе обязательно ёрничать при каждом удобном случае?
— Жизненно необходимо, или я рискую умереть, задохнувшись от переизбытка яда в организме.
— Ками… — Хирацука покачала головой, прикрывая глаза ладонью. — Представить боюсь, какой должна быть твоя жена, чтобы вытерпеть такой “чудесный характер”.
— Отбросьте сомнения, моё сердце принадлежит лишь вам и никому больше, поэтому привыкайте понемногу, — впрочем, один из плюсов прошедшего распития алкоголя заключался в том, что теперь, при разговоре наедине, я мог себе позволить куда больше, нежели раньше.
— Идиот, — выдохнула сенсей. — Ладно, сама виновата…
Сделав небольшую паузу и, видимо, приведя мысли в порядок, учительница откашлялась и выпрямилась.
— Хикигая, думаю, ты прекрасно понимаешь, что вызвала я тебя сюда не просто так.
— Догадался, — скрестил руки на груди, чувствуя неприятное покалывание в мягкой части тела, так как резко сменившийся тон Сидзуки не предвещал ничего хорошего.