— Тогда не проще было бы всех развезти, чтобы точно удостовериться в нашей безопасности? — невольно поинтересовался Тоцука, обмахиваясь ладонью.
Я скосил на него удивлённый взгляд.
— И упустить возможность проверить вашу ответственность и гражданскую сознательность? — в ответ спросила учительница.
Не изменяет себе, оправдывает свою лень самыми причудливыми способами. Хотя, если так подумать, её можно понять: доставить школьников по пяти адресам в разных чертах города — такое себе удовольствие.
— Всё понятно! — довольно воскликнула Комачи и, обняв Юи на прощание, подбежала ко мне, хватая за руку. — Пошли быстрее, мороженое само себя не купит.
Мне оставалось лишь фыркнуть, не то чтобы в текущем положении имелась возможность для отказа. Раз уж обещался — изволь выполнять в полной мере.
Я хотел было махнуть ладонью остальным, но невольно отвлёкся на подъехавшую машину. Крайне дорогую на вид машину. И, самое смешное, знакомую до рези в глазах, примерно такой, которую испытываешь, валяясь на асфальте и корчась от боли в сломанных костях.
Как-то получается так, что в подобных случаях умудряешься запомнить даже самые незначительные детали.
Под моим пристальным взглядом водитель, выбравшийся из автомобиля, подошёл к задней двери и распахнул её, позволяя выбраться на солнце знакомой мне особе.
— Юкино! — Харуно радостно улыбнулась и, бодро цокая каблуками, подбежала к сестре, хватая её за плечи и внимательно осматривая со всех сторон. Снежок, явно впавшая в ступор, покорно это позволила, всё ещё недоумённо смотря на девушку.
— Тц-тц, даже не загорела, а ведь тебе бы точно пошло, верно, Хикигая? — она с усмешкой взглянула на меня.
Как знал, что нужно было сразу свинтить, подхватив Комачи под мышку, а не тратить время на бесполезные прощания. Будь прокляты вынужденные социальные интеракции.
— Харуно, будь добра, не устраивай сцен, — к моему удивлению, в разговор вступила Хирацука, достаточно бесцеремонно отрывая старшую Юкиноситу от младшей.
— Сидзука, — на это наследница недовольно нахмурила брови. — Тебе не стыдно? Может быть, я жутко соскучилась по своей сестричке за прошедшее время! Тем более, — на её губах заиграла улыбка, — семейные дела остаются семейными, верно?
Учитывая, как контрастировал тон её голоса с выражением лица, я лишь хмыкнул, понимая, почему учительница невольно отступила в сторону.
— На текущий момент они ещё находятся под моей юрисдикцией, — тем не менее, женщина вернула себе самообладание, скрестив руки под грудью. — Если тебе хочется выразить всю свою любовь, то можно сделать это наедине. Тебе ведь не хочется поставить Юкино в неловкое положение?
— Неужели ты думаешь, что я способна на такое? Я желаю своей младшенькой самого лучшего в этой жизни, — прищурилась Харуно.
— Как и я.
— Ох, если бы в прошлом мне кто-то сказал, что из Сидзуки выйдет такой прекрасный и ответственный педагог, я бы в жизнь не поверила…
— Сама себе иногда поражаюсь, — приподняла уголки губ Хирацука.
В этот самый момент меня дёрнули за рукав футболки. Опустив взгляд, заметил, что Комачи смотрит на меня с вопросом в глазах.
— Мы идём или так и будем наблюдать за этим? — тихо прошептала сестрёнка.
Я, взвесив все “за” и “против”, усмехнулся и потрепал её по голове.
— Тебе не интересно?
— Сейчас меня больше волнует отсутствие мороженого в руках, — такой намёк было сложно не понять, так что, ещё раз взъерошив ей волосы, я шумно вздохнул и повысил голос: — Сенсей, не хочу вас отвлекать, но мы пошли.
Учительница и Харуно остановили свою перепалку и повернулись в нашу сторону, впрочем, как и все остальные, прежде молча наблюдавшие за происходящим.
— Понятно, будьте осторожны по дороге, — с лёгким запозданием отозвалась Сидзука, видимо, не успев толком переключиться.
В качестве ответа я просто кивнул, постаравшись сделать вид, что не замечаю жеста старшей Юкиноситы, с довольной улыбкой показавшей мне два пальца.
Ничего не знаю, ничего не помню. Всем, кому должен — всё прощаю.
Тем более, будучи честным с собой, за таким наблюдать весело только при наличии попкорна, прохладного напитка и удобного места в тени, но уж точно не на сухую и под палящими лучами солнца.
Поэтому уходил я от разгорающегося “конфликта” с чистой совестью, ну, насколько она вообще может быть у меня чистой…