Поцелуй
Умирает солдат…
Погибает герой…
Рану горстью земли зажимает,
И глотает земля раскаленную кровь,
кровь багрит ее и зажигает.
(А земле бы не крови испить, а воды.
А земля умоляет солдата:
Ты засей меня хлебом, взрасти мне сады,
и воздам я за это стократы!)
Перед тем, как солдату совсем погибать,
приподнялся солдат на мгновенье
и кровавую землю
прижимает к губам,
и целует,
и просит прощенья…
Умирает солдат…
Сергей Михалков
Мальчик с девочкой дружил…
Мальчик с девочкой дружил.
Мальчик дружбой дорожил.
Как товарищ, как знакомый,
Как приятель он не раз
Провожал ее до дома.
До калитки в поздний час.
Очень часто с нею вместе
Он ходил на стадион,
И о ней как о невесте
Никогда не думал он.
Но родители-мещане
Говорили так про них:
«Поглядите! К нашей Тане
Стал захаживать жених!»
Отворяют дверь соседи,
Улыбаются: «Привет!
Если ты за Таней, Федя,
То невесты дома нет!»
Даже в школе! Даже в школе
Разговоры шли порой:
«Что там смотрят в комсомоле!
Эта дружба — ой-ой-ой!»
Стоит вместе появиться.
За спиной уже: «Хи-хи!
Иванов решил жениться!
Записался в женихи!»
Мальчик с девочкой дружил.
Мальчик дружбой дорожил.
И не думал он влюбляться
И не знал до этих пор.
Что он будет называться
Глупым словом «ухажер»!
Чистой, честной и открытой
Дружба мальчика была.
А теперь она забыта!
Что с ней стало? Умерла!
Умерла от плоских шуток.
Злых смешков и шепотков.
От мещанских прибауток
Дураков и пошляков.
Юнна Мориц
Памяти Тициана Табидзе
На Мцхету падает звезда,
Крошатся огненные волосы,
Кричу нечеловечьим голосом —
На Мцхету падает звезда!..
Кто разрешил ее казнить.
Кто это право дал кретину
Совать звезду под гильотину?
Кто разрешил ее казнить,
И смерть на август назначал,
И округлял печатью подпись?
Казнить звезду — какая подлость!
Кто смерть на август назначал?
Война — тебе! Чума — тебе,
Убийца, выведший на площадь,
Звезду, чтоб зарубить, как лошадь.
Война — тебе! Чума — тебе!
На Мцхету падает звезда.
Уже не больно ей разбиться.
Но плачет Тициан Табидзе…
На Мцхету падает звезда…
Рождение крыла
Все тело с ночи лихорадило.
Температура — сорок два.
А наверху летали молнии
И шли впритирку жернова.
Я уменьшалась, как в подсвечнике.
Как дичь, приконченная влет.
И кто-то мой хребет разламывал.
Как дворники ломают лед.
Приехал лекарь в сером ватнике.
Когда порядком рассвело.
Откинул тряпки раскаленные,
И все увидели крыло.