Когда ночью по нужде мы вылезали из палатки, то приходилось уходить далеко в тундру — не было ни уборных, ни кустиков. Вокруг палатки, спокойно гогоча, расхаживали дикие гуси, не обращая на нас никакого внимания. Позже подростки стали палками убивать их и варить гусятину. Птицы поняли опасность и перестали подходить к палаткам.
Над нами поставили начальника — заведующего промучастком, которого сокращенно называли «завпром». Мы заметили, что здесь все названия сокращают. Русские смеялись и спрашивали нас, знаем ли мы, что такое «замком по морде». Оказывается, это означало «заместитель командира по морским делам»… Фамилия завпрома была Галковский, имя Иван. Светловолосый парень небольшого роста, немного похожий на американского киноактера Нельсона Эдга. Мама спросила у него, когда мы будем наконец жить под крышей. «Когда построят юрты», — объяснил Галковский. «А когда их построят?» — не отставала мама. «Сами же вы и построите. Не Аллах же, правда? Вот примерзнет задница ко льду, и построите!» — «Хорошо, тогда разрешите строить и покажите, как это делается», — попросила мама. «Когда разгрузите соль, доски, бревна, сети, муку — словом, все, что сюда привезли для вашего проживания и работы, тогда сможете и юрты строить. А как это делать, покажет прораб Бреславский».
Начались холода. За ночь почва замерзала, и тундра превращалась в трещащий ковер. Днем, когда солнце немного согревало землю, почва оттаивала. Как-то раз мы с Римантасом переносили доски. И вдруг видим — на барже огромный ящик, полный эмалированных мисок. Они были не новые, но еще вполне пригодные. «Стянем? — спросил Римантас. — Дома не из чего есть». Я мигом схватила две мисочки и спрятала за пазухой. Римантас тоже взял две и сунул под мышку. Остальные разобрали другие литовцы. Вернулись домой с опаской — что скажет мама?
— Молодцы! — похвалила она. — Теперь хоть есть будет из чего.
Мы удивленно смотрели на маму. Я спросила:
— Мамочка, а помнишь, как ты мокрой веревкой лупила меня в Каунасе, когда я вытащила у тебя два лита?
— Детка, то было воровство, и, если бы я оставила его безнаказанным, ты могла бы пойти по плохой дорожке. А тут? Нет, тут не воровство! Вы принесли необходимые вещи, которые не следовало бы брать, если бы можно было купить. Думаю, Боженька вас за это не накажет.
Мы с Римантасом рассмеялись. Вообще, Римантас был моим лучшим другом и любимым братом. Мы с ним всегда находили общий язык, всегда понимали друг друга, сочувствовали и помогали один другому. Римантаса любили все. Он был бесконечно трудолюбив, просто не умел сидеть без дела, и стол мог сколотить, и скамью, постирать мог, залатать дыру и даже что-нибудь сшить.
В тундре то тут, то там, как янтарики, светились ягоды — морошка. Были они не сладкие и не кислые, даже без запаха. Местные русские говорили, что на Севере ягоды и цветы без запаха, а женщины без любви. Кое-кто из русских привез с собой сети для ловли рыбы. Наловили и стали продавать. Из здешних рыб нам был знаком только налим, да и он был тут намного крупнее. Вот первым делом все накупили налимов и другой рыбы, похожей на сельдь. Мы были уже богатыми — получили по пятьдесят рублей аванса. Однако налим оказался очень жестким — мы и варили его, и жарили, но прожевать все равно не могли. «Их и собаки-то не едят», — сказали нам потом русские. Ну, а та похожая на селедку рыба была ряпушка, которую здесь все называли кандевкой. Эта кандевка была даже сладкой. На сковороду не надо было класть никакого жира, она сама была такая жирная, что не пригорала.